В королевстве, где ложь пропитала даже подвалы,
И от прежних устоев оставила только руины,
Где исчезли улыбки, оставив только оскалы,
Там всем правил владыка, что лесть любил больше чем сына.
И бедняги, что раньше писали умные книги,
В темных залах дворца трудились теперь понапрасну,
Порождая в рассказах своих геройские лики,
И где в центре событий был властелин их прекрасный.
И настал момент – королю наскучили сказки.
Захотелось услышать ему что-то другое,
Захотелось ему примерить новые маски,
Возжелало рифмы сердце его скупое.
И был издан указ: отловить всех поэтов в округе,
Посадить всех в темницу и дать им ровно неделю,
Чтобы каждый из них сочинил стих на досуге
И представил его королю – лишь правду приемлю.
Было сделано все, как велел бессменный правитель:
Двадцать лучших поэтов сидели в глухом заточенье,
Пытаясь придумать то, как хорош повелитель.
Наполнял новой лестью каждый свое творенье.
И неделя прошла, и дворец был наполнен гостями.
И король застучал по столу, разливая бокалы:
«Приведите поэтов! Пусть слух поласкают речами!»
Царский крик, будто гром, сотрясающий древние скалы.
И вошел рифмописец первый, опустив свои очи.
Вдруг он поднял голову к небу, как бы с мольбою.
И читать начал стих как король звездой светит ночью.
Так мило, тепло, прикрывая сердце рукою.
И закончил поэт свой стих – гости были в восторге,
А король слушал так, будто был он таков и на деле.
Камень с плеч у поэта, ведь жизнь его была в торге.
Знают все в королевстве, сколько голов так слетели.
И второй поэт входил, и седьмой, и десятый…
До небес возносили в стихах деспотичного гада.
Он внимательно слушал слова, владыка проклятый.
И рука наготове стрелка, чтоб толпа была рада.
И заходит поэт – в его стане ни капли смирения,
И глаза как огни, будто приняли смертное ложе.
Вырос в этой рутине во время сие правления,
Но он знал, что лесть и правда друг с другом не схожи.
Все смотрели и ждали, а поэт стоял неподвижно.
И обвел он взглядом толпу, запятнала что души.
«Я скажу вам, что здесь и за стенами днями я вижу.
Этот стих о тебе, мой король, ты внимательно слушай!
Не склоняю я стан, не желаю я этого делать.
Вы, что здесь собрались, что видели кроме богатства?
Не устали ли вы своей меркой всё в мире мерить?
Вы продали себя в цветное железное рабство!
Не богат, мне плевать! Но не значит что этим несчастен.
Я не вижу в слезах человека своё превосходство,
И решать, кому жить, кому нет, я ни капли не властен.
Все мы люди равны, не должно быть меж нами господства.
Ты, король, ты слышишь? На «ты» я к тебе обращаюсь!
Не спеши отдавать ты приказ своим псам знаменитым!
Я и так после стиха тебе с этой жизнью расстанусь,
Так что дай расскажу, чтобы знали за что я убитый.
Ты продал образ дня, запустил к себе только лишь ночи.
Забыл про народ, а он грезит о жизни счастливой.
Тебе лесть подавай, чтоб залил сполна свои очи,
И ползешь, решая вопросы не правдой, а силой.
Ты впитал грязь пороков, давно перейдя все границы,
Растоптал все святое, что было в твоем королевстве.
В переулок зайди! посмотри какие там лица!
Посмотри, как там дети растут без законного детства!
Твои руки в крови, да ответишь сполна ты за это!
Твою душу давно уже ждет жар и пламя геенны!
Но и в самом темном пути где-то есть лучик света,
Просто нужно побольше добра, надежды и веры.
Ну, давай, прикажи псам пронзить моё тело стрелою!
Прекрати сердца стук! Оборви навеки дыханье!
Только знай, я уйду, но останется правда с тобою.
И не верь ты в нее, помутняя ложью сознанье.
Но слова как рапиры, как сталь, что равных не знает.
Не спиной повернись, а просто вложи их ладони!
Встань на правильный путь, что от боли душу спасает,
Ведь на улицах только слышны лишь плачи и стоны.
Гробовое молчанье, как будто весь мир обеззвучил.
Никакого движения, лишь тетивы колебания.
И готов был к смерти поэт, ведь такое озвучил,
Ибо чем сильнее поступок, тем сильнее воздаяния.
Но король приказал стрелкам опустить свои луки,
Подошел он к поэту, свой взгляд в него пристально вперя,
Повернулся к гостям и поднял вверх он старые руки,
И сказал: «Я почти потерял, говоря что не верю.
Я погряз в этой лжи, с головою загнал себя в омут.
Я привык к этой лести, не видя ни капли предела.
И уже был уверен, что лед так и будет не тронут,
Ведь я жил для себя, для других просто не было дела.
Я почти потерял в своем сердце людское начало,
И тут каждый из вас потакал мою мерзкую прихоть.
Сколько много всего мимо глаз моих вихрем промчало,
Задувая огонь, что почти смог до пепла утихнуть.
Но вот он! Он один сделать смог что другие боялись,
Да не то, что боялись, от ужаса дико дрожали.
Он поэт, настоящий, и перед ним преклоняюсь.
И что было сегодня, хочу чтобы все это знали!
Я исправлю себя, возьму в руки бразды новой власти.
До сих пор в голове этот стих, правда с рифмой – вот сила.
И что есть настоящий поэт у меня это счастье.
Я под звуки стихов дам начало для нового мира.