Блещет зыбкая даль аметистом,
ветер шарфом незримым кружится.
Стало судно рыбацкое чистым:
улетели бакланы гнездиться.
Облака, словно снега заносы,
в разлитом спирта пламени тают.
И на палубе верхней матросы
после вахты ночной загорают.
Тихо дует самум из пустыни,
и в душе моей тайные всходы.
Что ж так сердце в груди моей стынет?
Тонут в море отшельничьи годы.
Парусами надежд моих вешних
пароходов надстройки белеют.
Вспомню ландыш и белый подснежник -
чье-то сердце они не согреют.
И закат незаметно подходит -
вот уж солнце у водного лона.
Красный шар на стальном пароходе
уплывает за нить небосклона.
- - -