Имея самые обычные уши,
он просто умел, слышишь,
слышать, как о стенки души,
скребутся серые мыши.
Человек, который мог тебя спросить,
о боли, эмпатий полный коробок,
чей собственный порог, высок
настолько, что и чужую мог сносить.
А потом, сиди один в кромешной тиши
ночи снаружи, а теперь и внутри,
и стаканами бесцветной, глуши
свою, и бумагу до крови три.