Говорят, нарушил я заповедь,
И нельзя так уходить насовсем.
Их ведь десять, ну а я, - надо ведь! –
Очень строго соблюдал только семь.
Отыграют мою жизнь лабухи,
И отправятся со мной в багаже,
Вы представьте, семь цветов радуги,
Семь весёло-грустных нот, надо же!
Как же вышло, пренебрег прочими?
Не другая ли мне жизнь прочилась?
Я, должно быть, человек конченный,
И поэтому она кончилась?
Помню, дул холодный бриз с севера,
Мы, из дома моего – нашего,
Все отправились туда - семеро,
Заморозил север всех заживо.
И кричали нам вослед: где вы? Чьи?
Только поднял я себя талями.
И растаял по щекам девичьим,
А другие шесть не оттаяли.
Ах, прелюбо, – говорят, – действие,
Ах, жены не пожелай ближнего!
Вот, попутал же тебя бестия,
И позволил ты себе лишнего!
И, подхваченный волной патоки,
Ты украл в себе своё ценное.
Нет, не крал я семь цветов радуги,
И все ноты у меня целые!
Нераскаянны грехи прошлого,
И застыли на пути каменно.
Только нет в них ничего пошлого.
«Что прелюбо, - говорю, - правильно!»
Ну и что, что я уйду надолго?
Как же своего лишусь груза-то?
Без него, откуда мне радуга?
Без него, откуда мне музыка?