Когда подолгу вблизи разглядываешь стену,
Когда-то покрытую густо масляной краской,
Иногда можно увидеть какую-то сцену,
А на ней у рампы актёра под трагической маской,
На лице, которого никто никогда не видел,
Его пьеса тянется, наверное, уже очень долго,
А сценария нет – его, очевидно кто-то похитил,
Он играет экспромтом, и переигрывает при этом немного.
В этом театре есть и другие актёры,
Их можно заметить, если слегка отстраниться,
Можно услышать их реплики, паузы, ссоры,
Кажется, это пьеса о странной убогой больнице,
Где лечат длительно и с переменным успехом –
Кому-то на время лучше, но потом снова становится хуже,
Плач монотонный сменяется вдруг истерическим смехом,
А некто так рад, что медсестру в танце всё кружит и кружит,
От этих болезней, желаний, обид и страстей
Не помогают лекарства – успешность и деньги,
Под сценой коробки, там пепел и груды костей,
Рядом с которыми шпаги, браслеты и всякие феньки.
Любовь безнадёжная сыграна, вроде, неплохо -
Пошлость и ревность не могут снять обостренье,
Прописан цинизм по диагнозу слюнтяя и лоха;
И расценено уже огрубение как улучшенье,
Жадность и гнев, восторг и тоска – всё легко и фальшиво,
Суфлёр-негодяй издевается, видно, от скуки,
Будто не пьеса, а танец безумного, старого Шивы;
Чувства шарами бильярдными бьются в испуге,
Условны и вычурны жесты, искусственны фразы,
И все раздражённые и растерянные одновременно,
В действие судорожно вцепились, как в крюк верхолазы,
Но вдруг что-то произошло, неуловимо, мгновенно:
Все законы сминая великой естественной драмы
Чисто и тихо актёр в трагической маске смеётся,
Словно слыша чудесный мотив в звуках правильной гаммы,
Словно больше уже ничего ему не остаётся,
Маску срывая, идёт он навстречу друзьям и любимой,
И они уж без масок – какие живые, красивые лица!
И светят любовью глаза, и как быстро и зримо
Прошла их болезнь, их игра – и сцена свободой искрится.
Круг поцелуев, объятий без слов, и негромкая песня звучит,
Все уходят куда-то, лишь тень от трагической маски
У рампы огней тяжела, глубока и черна, как антрацит…
…Я проснулся у той же стены с потёками масланой краски.