Жила-была литература
в устах певца и балагура,
над ней серьезные арбитры
свои творили процедуры.
Рядили в бравые мундиры,
вбивали длинные пунктиры
и передергиваньем хитрым
глушили дерзкие сатиры.
Металось время на распутье,
ломилось небо через прутья,
и умирали балагуры,
на выстрелы взлетая грудью.
И там, за жизнью, продолжали
звенеть их ловкие кинжалы,
вгоняя дрожь арбитрам в шкуры,
надеждой слабых заражая.
апрель 1987