Ах, родня моя родня!
нет ни ноченьки, ни дня,
чтобы ты не укусила беззащитного меня…
чтобы завистью слепой не искалечила,
чтобы шёпот твой глухой не гнул бы плечи мне,
чтобы глазоньки мои не улыбались
…а смеялась, издевалась вездесущая тоска…
Что ж… на небе провода
солнца лик перекрестили,
у порога лебеда прячет сломанные крылья,
и морочит тишина обещанием унылым,
что во мне ну никогда не иссякнут жизни силы,
… что восстану из цепей деревенского облома,
в горле сердца соловей вдруг взовьётся трелью звонкой,
одинокая сосна веткою сухой укажет
путь, куда плетусь отважно, отыскать любви покой
…в этой жизни над рекой,
что за жизнь не напоила,
что ленивою протокой в даль, печальную, всё плыла…
ничего не обещав, привязала ненарочно
к милой родине моей, где лишь леший счастье прочит.
Ах, родня моя, родня, не люблю тебя вполсилы,
до последнего до дня ты б прощенья просила,
а не чванилась собой, чужестью меня пеняя,
мы ж живём с тобой в лесу, где всё напрочь зарастает…
оставляя на весу тень сомнений понапрасну…
день прожить – конечно, праздник, только… ночь я не пойму…
На восходе подожду солнечного удивленья,
и, расслышав неба пенье… беспокаянно умру…
в поднебесья вознесеньи.