Умер тиран точно так, как жил,
Бог тиранству конец положил!
Не достигнув старости, двигался, как тень,
Тихо близился к концу последний день.
Бодрый духом, сердцем вожделенный,
Предстоящей жизнью окрыленный.
Восторг сластолюбия, мука стыда,
Злоба бессилия – адская беда!
Сыноубийство истощило меру сил,
Он в сокрушении к Богу вопросил.
Жизнь Иоанна вмиг изменилась,
Крестообразная комета явилась!
- Хотите верьте, или не верьте,
Это знамение моей смерти!
Царь в лице сменился,
В видении усомнился.
Собрал шестьдесят волхвов,
Чтобы скинуть оковы грехов.
Через некоторое время потом
Отвел для них московский дом.
Скоро занемог опасно,
Волновался не напрасно!
К смерти приближалось дело,
Тлели внутренность и тело!
Астрологи смерть царю предсказали,
Восемнадцатого марта дату указали,
- Разглашать не спешите,
Тихо и скромно молчите!
Не то будете истреблены,
И на костре сожжены!
Царь выздороветь обещал,
Но завещание написал:
- Наследником Федора оставляю,
Знаменитых мужей представляю:
Шуйского – славного воеводу,
Мстиславского, царского роду,
Юрьева, брата первой царицы,
Давно знакомы всем эти лица.
Годунова и Бельского, блюстителей державы,
Да облегчит Бог юному Федору ношу славы!
Младенцу Дмитрию с матерью Углич назначаю,
Воеводам и боярам благодарность объявляю!
Нечестивых литовцев и шведов не простил,
Царствовать с милостью и любовью просил.
Предписал уменьшить налоги,
Освободить узников многих!
Литовских, немецких пленных отпустить,
Все согрешения, осужденным простить!
Оставляя трон, с совестью примирился,
Отрезвился душою, истине покорился.
В холодном сердце дух угасал,
От заблуждений сына спасал!
Ангел смерти с вестью о вечности предстал,
Час искреннего признания и раскаяния настал.
Сердце народа устремило взор,
Лицемерно опечалился двор!
Забыв свирепость к народу и презрение,
Молились о царском выздоровлении.
Со слезами на глазах, простить готовы
Опальные семейства, сироты и вдовы.
Не ждал так скоро за грехи расплату,
Приказывал носить себя в палату.
С утешением супруга Федора пришла,
От любострастного бесстыдства ушла.
Царь забыл про суд Всевышний,
Навлекал на душу груз лишний!
В беспамятстве на одре минуты кончались,
Силы исчезали, мысли омрачались!
Громко звал к себе убитого сына,
Разговаривал с ним ласково ныне.
Семнадцатого марта царь взбодрился,
С указами перед князьями объявился.
- Лжецам астрологам казнь объявите,
Я чувствую себя бодро, смотрите!
Астрологи ответили скромно:
- Впереди еще день огромный!
Изготовили ванну снова,
После 3-х часов молвил слово:
- Хочу с Бельским в шашки играть!
Только начал шашки расставлять,
Смерть остановила человека,
Упал, закрыв глаза навеки!
Час глубокой тишины настал,
Митрополит молитвы читал.
Долго о смерти не объявляли,
Царедворцы в страхе стояли.
Решительное слово звучало,
Смерть державного означало!
Народ завопил громогласно,
Худые последствия, было ясно.
К усопшему долг жалости великий,
Царь был жесток и многоликий!
На третий день свершилось погребение,
На лицах горесть, в глазах изумление!
Суд человеческий безмолвствовал все дни,
Земля приняла царя тихо в недра свои.
Сверх бедствий удельной системы,
Существовали иные острые темы.
Грозу самодержавия Россия испытала,
С любовью к мучителям устояла.
Железный скипетр царь держал строго,
Землетрясения, язвы, тираны – от Бога!
Молитвами, терпением вооружались,
Умирая на лобном месте, смирялись!
Люди в поте лица трудились,
За отечество, веру молились!
В смутном царстве ума наваждение,
Не избежали знаменитые, осуждение!
Жертвы свою печаль забывали,
Взором к разуму призывали!
Иоанн – предмет любви и омерзения,
Сколько много у народа терпения?
От страха, набожный, в делах нелепый,
При наружном благочестии, свирепый!
Женолюбивый мститель,
Как азиатский мучитель!
Блудящие страсти жутки,
Вне вероятного рассудка!
Бездну разврата постиг,
Какого тиранства достиг!
Видим омерзение впоследствии,
Жизнь тирана - народное бедствие!
Взывая к Богу, Всевышнего чтим,
Да не будет впредь, подобных им!
Уйма рабских дум,
И безмолвствует ум!
До собственного исступления
Оправдываем преступления!
Дар слова, всевозможные призвания,
Острый разум, не чуждый образования!
Редкую память имел, наизусть библию знал,
Святую книгу в пользу тиранства толковал!
Громко смеялся, и властью возносился,
Судил без закона, а правосудием гордился!
Любимцев достоянием обогащал,
Опальных людей не прощал!
Наказывая царедворцев, вменял вину,
Размахом хладнокровия истребил страну!
Как тучи насекомых, доносители появились,
Унижали дух россиян и этим гордились!
Проницательный, несправедливый,
Ревностный и неутомимый!
Тени мужества в душе не имел,
С Македонским сравниться смел!
В судах любил правду, утверждал победу,
Подражая предшественнику – своему деду.
Разбирал тяжбы, жалобы слушал,
Вкрадывался в каждую душу!
Всякую бумагу читал,
За унижение не считал.
Отбирая у лихоимцев свободу,
Почтенно относился к народу.
Сановников, как шутов, рядили,
Живодеры их по городу возили!
Пьяные лица отстранял от дел,
Гнусного пьянства не терпел!
Многих льстецов от себя удалил,
Смелой укоризны не любил!
Жалость к врагам не принимал,
В мелкие щепы посох ломал!
Восседая на царском троне,
Спорил с учеными о законе.
Просвещенных иноземцев призывал,
Уважение к искусству признавал.
Многих мирян за учение сажал,
Церкви и школы преумножал!
Бояре, которые читать не умели,
От учения отказаться не смели!
Издал «гражданское уложение»,
Самодержавной власти служение.
Главный приказ «посольским» именовался,
«Разрядный» и «поместный» признавался.
Первый ведал только дипломатические дела,
Второй – военные, третьему власть земли дана.
Четвертый – дела царства Казанского,
Сибирского и Астраханского.
На протяжении многих годов
Занимался делами городов.
Без царского утверждения не казнили,
В чрезвычайных случаях упразднили.
Объявлялись через законы строги:
«Утверждения» и «налоги».
Царская вотчина имела свою управу,
По великому царскому праву.
Грамотеи-дьяки умели читать и писать,
Разбирались в законах, умели спасать.
Приказные люди особый род слуг составляли,
Они степенью - ниже дворян восседали.
Думные дьяки государевым советникам уступали,
Решение окольничих, думских бояр не преступали!
В тысяча пятьсот семьдесят втором году
«Умных» сановников привлекли к труду.
Из простого народа,
И не знатного рода!
Влияли на дела важные
Их сердца отважные.
Худородный человек во спасение дан,
Опасались унизить верховный сан!
Поступал с народом люто,
Любимец царя - Малюта!
Искусный властитель,
Державный спаситель!
Образовал царь новые степени знаменитости:
Сверстные и младшие дворяне по именитости.
Служилые и простые князья,
Стольщики - царские друзья.
Оставил войско, какого не было дотоле,
Лучше устроенное, многочисленно боле!
Истребил воевод славных!
Не забыл задач главных:
Доблесть воинов не истребил,
Хладнокровие не притупил!
Противников кровью побеждали,
Проломы грудью заграждали!
Чудным терпением отмечались,
Ратным искусством отличались!
Снося морозы, вьюги, ненастье,
Победы приносили счастье!
В любви отечеству признавались,
Они воеводами назывались!
В системе старый дух остался,
И русским потомкам достался!
Основал царь города новые,
Сделал их твердой основою!
Воздвиг прекрасные твердыни,
Которые красуются доныне!
Развалины Москвы скорбели,
Деревянные крепости тлели!
Размножение городов доходы умножало,
Семь денег на рубль в казну поступало!
Торговые успехи благоприятных дней
Принесли в казну 6 миллионов рублей!
Вывоз драгоценностей преступлением считался,
Ввозимый металл налогами облагался!
Утайка наказывалась тяжелою пенею,
Столица Рюрика хотела быть первою!
Иссякли силы в войне с Литвою и Польшей,
Двинская торговля процветала больше!
Купцы нидерландские, немецкие, французские
Везли сахар, вина, слово в города русские.
На них меняли меха, пеньку, лен, кожи,
Канаты, шерсть, воск, сало, железо тоже.
Французам дозволяли торговать в Коле,
Испанцам в Пудожерском устье, не боле!
Доставляли дорогие каменья
В роскошные царские именья!
По древнему преданию,
В Швецию и Данию.
Отпускали хлеба много,
Учет вели четко, строго.
Завоевания Казани, Астрахани не вызвало вражды,
В иноземных товарах у России не было нужды!
В жизнь несли большую перемену,
Усиливали азиатскую мену!
Обогащались торговыми, земскими налогами,
Присваивались церковные имения многие!
В готовности 2000 осадных и полевых орудий,
Возводили крепости, храмы русские люди!
Избыток доходов на роскошь употребляли,
Грудами жемчуга, золота, серебра удивляли!
Блестящие собрания посещались,
Шесть часов люди пресыщались!
Дорогие яства, плоды, вина жаркие,
Посещения именитые, сходки яркие!
Сверх именитых, 2000 союзников ногайских,
Обедали в кремлевских палатах царских!
Торжественные выезды государя,
Целая дружина для охраны царя!
Верховое движение царя сопровождали:
Воеводы, сановники по 3 в ряд выезжали!
Пять тысяч отборных стрельцов, по 5-ти в ряд!
Выполняли, установленный законом обряд!
Воины из пушек в цель стреляли,
Действие снаряда проверяли!
Укрепления, обсыпанные землей, разбивали,
Потом в церковных торжествах пребывали!
Царь придавал вид искусственного смирения,
Соединял с мирским блеском настроения!
В светлые праздники послов и вельмож угощал,
Сыпал богатую милостыню, все обиды прощал!
В народной памяти добрая слава, худую пережила,
Умолкли стенания, истлели жертвы, затмились дела!
Его имя на царском судебнике блистало,
Приобретением монгольских царств, стало!
Забыли следы страшных насилий,
Почтили царя виновником силы!
Название «царя-мучителя» позабыли,
Свидетелями зла темные слухи были!
Именуют доныне «грозным»,
Называют царем серьезным!
Странная человеческая природа,
История злопамятнее народа!