"одна [из них] светла и величава,
другая – утончённа и смугла..."
А. А. Дольский, "Две женщины"
Одна из них – курящая старуха,
другая пьёт – но это амплуа,
по недоброжелательным же слухам,
покуривают обе и всегда
слегка под мухой.
Одна из них богата телесами,
а у другой – могучий интеллект,
о чем вы догадаетесь и сами,
и спорить с этим смысла даже нет
(и мы не станем).
Есть у одной земельные участки,
а у другой – доходные дома;
совместный бизнес требует участья,
а то бы разбежались кто куда
за женским счастьем.
А счастья им, как будто, не хватило,
хотя мужей совместных длинен ряд,
но все (пардон, подробности интимны)
их брали (так они и говорят)
нелегитимно.
От тех мужей остались лишь портреты
с художественной ценностью на чих –
по мнению влиятельных экспертов,
которые гасили в них бычки
и сигареты.
Зато, как живописны тут картины
– об этом же снимают и кино –
о жутких надругательствах над ними,
а женщин так не мучили давно –
с времен Бландины.
Характерные эти две актрисы
не ждут разнообразия ролей:
меняют лишь (уносят за кулисы)
носителей бород, усов, бровей
и вовсе лысых.
Подруги и товарки по несчастью,
деля доходы, славу и мужей,
хулят одна другую тоже часто,
и, говорят, случалось (что хужей!)
рукоприкладство.
Но это – проявление взаимной
ответственности, родственной почти,
а родственные ссоры – лишь рутина –
не ставить же их женщинам на вид:
богопротивно!
Тем более, когда их бабье лето
– и много ли осталось этих лет?! –
к ним ныне зачастили два валета
предвестниками всем известных бед,
что перманентны.
И надо ли тут поминать нам чёрта –
пусть нестандартна новая семья,
но расписанье выдержано чётко:
один приходит по нечётным дням,
другой – по чётным.
А вместе приезжают в выходные –
звенит музЫка, звякает хрусталь,
и тост звучит под бульканье текилы:
затоштобы стояла вертикаль,
и деньги были!
И говорят (но можно ли поверить?!),
что дамы даже учатся летать
на спинах этих новых кавалеров –
представьте шок всех честных пионеров
и октябрят...