«Понимаешь, слово – не лён да хлопок, и его не просто кроить и ткать. Выдается мало, и то по квотам, заставляет плакать, мешает спать, а уж жить мешает похлеще смерти, рядом с ним, как правило, не живёшь.
Ну какой там дар и «Господь отметил»? Этот дар – грабёж.
Это «Божье слово» всегда подстава и на ту подставу у нас чутье. Повезет – отхватим немного славы, но уж лучше как-нибудь без нее. Выжить тихо-тихо и без масштаба; просто жить – работа-семья-сума.
Понимаешь, слово дается слабым, чтобы мы быстрее сошли с ума.
Понимаешь, слову внутри просторно, и оно растет, пока разум слеп; слово очень мягко ложится в горло, и тогда на горло ложится цепь. И сиди, скули, что хотел иначе, призывай хоть черта, хоть Самого; ты совсем-совсем ничего не значишь, только слово, более – ничего, тебе быть глазами его и гласом до тех пор, пока не опустят в гроб».
Так она расскажет за варкой мяса. А потом порежет в салат укроп.