Марина Сысоева «Россия – ветка вербная моя»
В конце июня ушла из жизни талантливая поэтесса Марина Сысоева (на стихире - Марика Сивер). Ей было только 47 лет. Ее творчество практически неизвестно широкому кругу читателей, хотя Марину с полным правом можно назвать одним из самых лучших поэтов Северодвинска.
Мне очень трудно писать о Марине. Слишком трагичными были ее жизнь и смерть. Не знаю, как бы она отнеслась к этому (скорее всего, была бы против, она очень не любила рассказывать о себе). И все-таки буду писать правду. А правда в нашей стране бывает страшнее самого жуткого фильма ужасов.
За всю свою жизнь Марина практически не выходила из квартиры. Только летом мама вывозила ее в деревню, где у них был свой дом. Марине было очень сложно разговаривать, в том числе и по телефону. Самые обычные для нас действия – причесаться, умыться, поесть, написать письмо на бумаге, набрать строчку на клавиатуре – для нее были затруднены. Есть такая редкая форма детского церебрального паралича, когда у человека постоянно возникают насильственные неестественные движения – гиперкинезы, которые мешают выполнять любое целенаправленное движение. А интеллект у человека при этой форме сохранен.
«Я пыталась с ними заговорить еще и еще раз – рассказать, о чем мечтаю, чего хочу, но они-то знали, что у меня нет будущего, и это знание безмолвно передавалось мне и жгучей горечью оседало в душе. Тогда я замкнулась в себе и перестала откровенничать…» Так написала Марина о себе в предисловии к своей первой и единственной книжке стихов «Поэтесса из города N». Стихи Марина Сысоева писала всю свою сознательную жизнь. Ее стихи – сильные, горькие, мудрые – не могут оставить равнодушными ни одного думающего человека. А уровню поэтической речи, силе и страстности гражданской лирики Марины могли бы позавидовать иные «маститые» поэты. Мне очень нравятся у Марины Сысоевой стихи, навеянные сюжетами из Библии. Многие писали на эти вечные темы, но у нее получилось сказать свое - особенно, искренне.
В доме Марины не было икон, она отказалась от крещения, но все ее стихи говорят о том, что поэтесса была на самом деле по-настоящему верующим, глубоко духовным человеком.
Последний год ее жизни был особенно тяжким. Умерла мама. После ее смерти Марине было очень страшно, она не хотела попасть в дом-интернат. Так получилось, что поэтесса доверилась корыстным и непорядочным людям, которые воспользовались ее наивностью в житейских вопросах. Они уговорили ее продать свою маленькую «двушку», в которой Марина прожила всю жизнь. А купленную однокомнатную квартиру заставили переписать на свою «благодетельницу».
Мы с Ангелиной Прудниковой навестили Марину Сысоеву на новом месте. Это было в начале июня. Марина не собиралась умирать, она строила планы, слушала музыку в Интернете, мечтала завести комнатную собаку, говорила, что Наташа (так звали женщину, которая приходила помогать ей) обещала свозить ее на машине на свою дачу. Потом вдруг попросила меня: «Почитай мои стихи». Я обещала зайти на стихиру и почитать. А выполнила это обещание уже после Марининой смерти.
Через две недели Марину нашли мертвой в своей квартире. Отчего она умерла - никто не знает. И думаю, что есть причина, по которой мы никогда не узнаем правду.
Очень хочется, чтобы читали Маринины стихи.
Марина Сысоева
* * *
Всю-то жизнь хулу терпеть,
Лить вино на скатерть.
Стоит только помереть –
Как захвалят насмерть
За удалые дела,
За лихие песни.
Скатерть новая бела –
Да поди воскресни!
У тебя один изъян,
Матушка-Россия:
Как живешь – так хулиган,
А помрешь – Мессия!
* * *
Остановись на утренней заре
По берегу идущий первый встречный.
Я в одиночестве, как муха в янтаре,
Судьбою замурована навечно.
Надень на шею странный амулет,
Раз разглядел в траве ты желтый камень –
Он оградит от бед на много лет
И, может быть, любви разбудит пламень.
И будет чашей полною наш дом,
Пока сама его я не разрушу:
Но мало мне, мне мало быть вдвоем,
Мне надо ощущать родную душу.
Прости меня за то, что впереди,
Не обмануть капризную мне долю:
Настанет день – я на твоей груди
Согреюсь так, что выберусь на волю.
Я улечу!.. С тобой лишь миг была,
Как тварь неблагодарная земная –
Туда, где плачут сосны и смола
Под солнцем на стволах затвердевает.
* * *
Я вас прошу, ответьте,
взрослые, без утайки:
откуда берутся дети,
откуда берутся дети –
нищие, попрошайки?
Откуда берутся дети
без родины и без крова –
на 21-м столетье
от Рождества Христова?
Избитые до полусмерти,
в брюхе и в сердце пусто, -
откуда такие дети?
Зачем? Из какой капусты?
Вы на компьютерах сверьте
комплексные программы:
откуда берутся дети,
не знавшие слова «мама»?
Где же в пути потерялись
их теплые одеялки,
зачем их приносит аист
на городские свалки?
Если любви на свете
нет, и уже не будет, -
откуда берутся дети,
ответьте мне, добрые люди?
* * *
«Ночь, улица, фонарь, аптека»…
Опять не сплю – смотрю в окно:
Хочу увидеть человека,
Но не дано, так не дано.
Все вымерли – судьба жестока,
Противоядием от мук
Лишь я одна читаю Блока,
Но книжка выпала из рук.
Жду чуда (хоть из преисподней):
Не заскрипит ли белый снег,
Не выйдет ли из подворотни
Хотя бы снежный человек?
Пусть он прерывистым дыханьем
Мое окошко замутит,
Чтобы исчезли очертанья
Родного города, что мстит,
Мне одиночеством за право
Такой как есть на свете жить,
Он трудовой гордится славой,
Душой людей не дорожит.
Нет, ни на что мне не польститься,
А все же нестерпимо жаль,
Что никогда не повторится
Аптека, улица, фонарь…
* * *
Сто солнц, звеня, скатилось с небосклона,.
Сто лун взошло – запели соловьи…
А Суламифь на ложе Соломона
Изнемогала от земной любви!
И души плыли – две лимонных дольки
В широких чашах красного вина,
В том полусне он видел женщин скольких,
Она одна была судьбой дана!
Слов не хватало, силы не хватало,
Чтоб испытать и выразить восторг.
Песнь песней – вечность юная – лежала
Атласным покрывалом возле ног…
Закат сменился золотым рассветом,
В саду не слышно стало соловьёв…
«Как всё проходит – так пройдёт и это»,–
Он думал, молча глядя на неё.
* * *
Ты, сегодня сидящий по правую руку
За столом моим, вместе со всеми смеёшься…
Ты предашь меня завтра на смертную муку
И, от всех в стороне, от меня отречёшься.
Ты сегодня ешь хлеб, и вино пьёшь – и знаешь,
Что я мысли твои, словно книгу, читаю,
Но глаза свои дерзкие не опускаешь.
Я прощаю тебя!.. Я тебя угощаю…
Ты сегодня уверен в сомнительной силе,
И себя ощущаешь столпом мирозданья –
Завтра будешь висеть на скрипучей осине
Своего естества, своего покаянья.
Ты сегодня свой главный урок не усвоил:
Всё под этой мерцающей звёздною сферой
Рождено для добра, живо только любовью,
И хранимо от тленья спасительной верой!..
Магдалина
…То камни или глина –
ты падай, Магдалина:
судьба дана…
Смуглы твои колени –
у знати и у черни
нужда одна.
Ты властно и покорно
весь грех в святое лоно
принять должна:
блюсти закон блудницы
и в судорогах биться,
не зная сна!..
Зовут, кромсая смело,
продажным твоё тело –
мала цена!..
Они не понимают,
что души покупает
их – сатана…
Лишь ты в той терпкой слизи
всех породнишь и сблизишь
тоской креста…
А в вечер судьбоносный
свои расстелешь косы
у ног Христа!..
* * *
Вам я отдам задарма,
что поняла с годами:
счастье - это когда сама,
сам, если двое – сами!
Выстрадано сполна,
выплакано ночами:
счастье - это когда сама
тупо следишь за часами.
Пусть тюрьма, пусть сума,
пусть одиночество гложет,
счастье - это когда сама
жизнь ощущаешь кожей!
И пусть за летом зима
окна залепит вскоре,
счастье - это когда сама
чувствовать можешь горе.
Пусть свет закроет тьма,
не надо благ и поблажки,
счастье - это когда сама
пьешь молоко из чашки…
* * *
…Умереть бы от счастья
У тебя на руках,
В складках белого платья,
Как в шальных облаках,
Или – пусть – голубого
(кто же будет смотреть),
Пусть цветного, любого…
Только бы умереть
Не от горя – от счастья!
* * *
Солдатик оловянный на ладони
стоит так неустойчиво, но стойко.
О многом в этот вечер мне напомнит,
взмахнув своею старой треуголкой.
Давным-давно летала балерина
в изменчивом, шальном, спонтанном скерцо –
вдруг рубищем повисла пелерина,
обуглилось пылающее сердце…
Такой уничтожающей расправы
не заслужила ветреность, наверно:
она хотела роскоши и славы,
а он ей мог дать лишь любовь да верность.
Давным-давно…Часы пробили полночь,
Камин остыл – в золе мерцала блестка…
Стоял солдатик на моей ладони –
на жизни и на смерти перекрестке.