От века и навек всего лишенный,
Отверженец ты, камень без гнезда.
Ты неприкаянный, ты прокаженный,
С трещоткой обходящий города.
Р. М. Рильке
ИСПОВЕДЬ НОЧИ
Ночь нависает над миром, озябшим и гулким,
Ночь из-под ног убегает холодным туманом,
Ночь начинает обход утомленных квартир.
В окнах домов зажигается ласковый свет.
Лампы горят, очарованы темным созвучьем
Всех, ускользнувших от жизни, прошедших ночей.
Мается суть неопознанных нами вещей.
Мы в их толпе, как запавшая складка страданий
Возле слезами пропитанных, скомканных глаз.
Мы не чужие для них, это наши же вещи,
Но почему-то они в одиночестве с нами.
Мы - в одиночестве с ними.
И это закон.
Вещи оставив в пустыне квартиры уснувшей,
Дом покидает неясная тень человека.
Рост непонятен и возраст неведом в потемках;
Видно одно: это просто живой человек.
Вот он идет, и всё тело его, как пружина,
С каждой секундой готово оно распрямиться,
Выбросив к небу комок перекрученных нервов.
Вот он идет, и в его неприкаянном взгляде
Столько тоски! И отчаянья мертвая бездна.
Точно жирафы, глядят на него фонари.
Тьма заслонила деревья, и небо, и звезды.
Бедный скиталец, тебе лишь одно остается:
Быстро пройти эту тьму и колодцы-дворы.
Вот он выходит на залитый светом проспект.
Слава дарующим свет и отраду в печали.
Он пробегает и видит в витринные дали
Свой худосочный и съежившийся силуэт.
Я же, толпы, представитель, земной и вселенский,
Стоя у низкой решетки, курю сигареты,
Глядя ему, одинокому, в хилую спину:
Быстро он весь исчезает в безмолвном сиянье
Мир озаряющих, длинных, слепых фонарей.
Надо к нему подойти… но ему я не нужен,
Так же, как он мне не нужен. Смешно и нелепо!
О человечество, будь милосердней к бродягам,
Чтобы один не тревожил участьем другого,
Если другой не нуждается в этом участье!
Видишь ли, Ночь, этот бедный издерганный парень
В чем-то, - и может, во многом - похож НА МЕНЯ…