Завтрашним сны разгоняя, слезами стекаешь в стакан.
Выплеснешь их поутру в лицо солнцу рыжему.
Увидишь, оно поморщится от собственных язв и ран,
И зависнет угрюмо над ярко-зелеными крышами.
Спрячется в углу неба, захнычет большим ребенком,
И к тебе головой своей жгучей попросится на колени,
Чтобы ты аккуратно смазала содранный лоб зеленкой,
Чтобы ранки щипали, а позже уже не болели.
Колготишься, как мама, мечешься по квартире…
Ведь ребенка-то жалко! Плачет дитя с канапушками!
У него никого больше нет в этом сером бездушном мире!
(дуешь на лобик ему, и всего обложила подушками)
День распыляется в сумерки, завтрашнее подступает.
Сил ни на что больше нет, ни плакать, ни веселиться .
Слезы пришли и ушли. Откуда – сама не знает.
Только счастливые сны ей вновь начинают сниться.
Вечер раскинулся красными зарева волнами.
Ночь опускала ладони все ниже и ниже, к земле.
Рыжее чудо уснуло, щеками упрятавшись полными
В темные складки халата вселенной на рукаве