Заглатываю крик как горькую пилюлю.
И запиваю молоком вчерашних зазеркальных снов,
Где образы – получужие-полузвери,
Где стоны – в веере полутонов.
На бледном и скупом ковре,
Что выткан светом молодой луны,
Лежали в расчлененьи тени.
Там синий папоротник, сладострастием пьянен –
Выбрасывал в благую почву семя.
И в этом таинстве рождались храмы –
Их воздвигали из камней-грехов
Получужие-полузвери –
Заступники невидимых волхвов.