Встав на колени у дольнего града,
Степь целовал, ждал восхода коней.
Прочь от людей и столичного смрада,
Прочь от пустых и зря прожитых дней!
Встав, поклонился я храму святому,
Крестным знамением себя осенил
И зашагал по дороге я к дому,
Блудного сына в себе разбудил.
Птицей парящей, что в небе кружится,
Я представлял по дороге себя,
Жаждал водой ключевою напиться
Того ключа, что в саду у тебя.
Как я любил коротать свои ночи,
Сидя на лавке в саду под кустом,
Как я любил твои ясные очи,
Как я жалел о прошедшем потом.
Пылью дорог захлебнулися ноги,
Знойные ветры мне дули в лицо,
Но помогли мне не сбиться с дороги
БОГ да на пальце златое кольцо.
В день обручения его ты надела,
Всё это было в той жизни давно,
Ты мне в глаза, помолчав, поглядела,
Мол, не держу я тебя всё равно.
Знала, что я непоседа,
Из дома рвалась душа из груди на простор.
При расставании пустая беседа,
Взгляд твой печальный, ни слова в укор.
Я ж прокутил те денёчки златые,
Зная, что ждёшь ты меня всё равно.
Я позабыл обещания святые,
Ты же с надеждою смотришь в окно.
Вот я, повеса, шагаю по краю,
Встретив восход, провожаю закат.
Лишь одного в этой жизни не знаю:
А суждено ль мне вернутся назад?
Как меня встретишь, моя дорогая?
Как в твои очи я буду смотреть?
Сможешь простить ли меня, негодяя?
Иль со стыда лучше мне умереть?