«Чтобы написать стоящее»-
Ласково говорила Наташка:
«Надо основательно попотеть. Не вдруг что-то получится. Напиши и отложи. Пусть полежит день и два, недельку, а то глядишь и месяц».
«Понятно?»
«Ерунда!»
Отмахивался Колька.
« Я не Пушкин!»
«Но высоко хочешь взлететь?»
«А как- же! Что я, дурак? Раз пишу, значит, талант во мне. Ночью не сплю, мысли разные лезут. Ну, поворочаюсь, повздыхаю и за ручку…».
Колька, огромный детина: нечесаный чёрный, усатый, с грязными длинными ногтями, не отрываясь, смотрел на Натаху.
Она - маленькая, с озорными, не по возрасту, ямочками на щеках появилась в лит клубе совсем недавно и «писаки», наделённые весьма нежными, любвеобильными сердцами, были очарованы этой женской «изюминкой».
«Ну чего на проходе встали? Потом поговорите»,- это главный, Славик, писатель со стажем, член союза, всеми услышанный и потому уважаемый, был нелюбим Колькой за весьма суровый нрав.
Николай схватил Наташку и оттащил к стеллажу.
« Я ж деревенский»- не обращая внимания на любопытные взгляды, продолжал он.
«Землю привык пахать. Всего десять классов имею, потом армия, потом женился».
«Почему не учился?»
«А когда?»
Колька недовольно засопел
«Семья же. Жена сразу двух нарожала и не работала. То болела, то капризничала».
Приехал я к родителям, осмотрелся и её вызвал. Думал, работу стоящую здесь найду, тяжело мы на Украине жили. А ей здесь не понравилось. Люди не те, не по вкусу, видите ли, пришлись. Вот она и уехала.
« Да ты не думай ничего. Я неплохой».
Наташка рассмеялась:
«А мне всё едино, какой ты. Я ж не жить с тобой собираюсь»
«А чего так?»
Вдруг расхрабрился Колька:
«Ты баба справная. Может, что и получится? Да и мне ты понравилась. Я не какой там распутный! Серьёзный человек вроде. Приеду к тебе, ладно? Что нам искать ? Мы не молоденькие. И ты, слыхал, одна, без мужика. Давно ли?»
«Перебьёшься»- обиделась Наташка
«Одна, ну и чего из этого? И ты туда же! »
« Да я ж, не хотел тебя обидеть»- растерялся он
«Просто, правда, нравишься ты мне и очень. Чудная, право! Вроде бы и не гордая, а чудная! Только я всё равно приеду»- заключил Колька
Он действительно приехал через неделю, потоптался в прихожей, снял туфли и по-хозяйски, уверенно, вошёл в комнату, сел на диван.
«А у тебя ничего».- развязно сказал он.
«Одна живёшь?»
«Одна!»
Поднялся, прошёл вперёд:
«А это что?»
«Кладовка».
Заглянул, что-то промычал, вошёл, потрогал давно небеленые стены:
«Мне нравится, сколько квадратов?»
«Чего?»- не поняла Наташа
«У кладовки»,
«Три – кажется».
«Годится, здесь я устрою мастерскую. Буду поделки из дерева делать. У меня станочек такой есть, поместится».
«Ещё чего?»
« А что? Не позволишь?»
«Нет».
«Почему?»
«А ты бы выметался отсюда! Чего тебе надо? Тоже мне- хозяин!»
Колька сграбастал женщину и потащил на диван.
«Отстань!»- верещала Наташка.
«Отстань, на помощь буду звать».
«Не посмеешь, люди засмеют, такая взрослая и такая дурная. И я нравлюсь тебе.»
Он дрожащими пальцами расстегнул халат, бережно и нежно целовал грудь, что- то ласково мурлыкал. Было хорошо, удивительно хорошо. Хотелось замереть, отдать себя этому огромному, удивительно неловкому человеку и ни о чём не думать. Щекотали усы, до смешного, приятно. Она отстранялась, отбивалась, как могла и вдруг грубо крикнула:
«Отстать, идиот, не могу и не хочу, да и нельзя мне!»
«Почему?»- опешил он
«Ну, это самое, понимаешь?»
Нет, он ничего не понял, но отпустил.
«Ты, нахал, ты бесстыжий! Пришёл в мой дом и смеешь так нагло вести себя….»
«Согласен, успокойся, конечно я нахал, дерьмо поганое, ещё как там? Как ты меня назвала?
Колька засмеялся:
« Но я вижу и тебе хочется Не мальчик уже, чувствовал. Если не сразу, потом тяжелее будет! Ну, прости, Натаха! Может и сглупил? Застёгивала бы халат глубже».
«Ах, это я виновата?»
«Нет… Не сердись. Я лучше уйду. Но мы будем вместе, я - упрямый. Тебя добьюсь.
Да, и проверял тебя»- усмехнулся мужик
«Ну как проверил?»
«Да!»
«Гожусь?»
«Вполне»
Николай позвонил на следующий день
«Приветик»- смело сказал он
«Всё ещё губы дуешь? Ну, прости!»
Наташка, чего уж греха таить, действительно ждала, когда Колька позвонит, но зло прошипела
«Чего надо?»
«Ну, Натаха, ну ладно, перестань. Что я такого, «из рук вон» сделал?»
«Я вот приеду и всё! Принцесса, какая! А не задрала ли ты нос, дорогая?»
Он приехал, притащил красное вино, которое Наташа терпеть, не могла.
«Каберне?»
«А что, опять не угодил? Какое было»- проворчал Колька
«Давай рюмки, что ли».
Она принесла две рюмки, затем нарезала хлеб, сыр.
«За что пить будем?
«Конечно за тебя, Наташа»
«За меня?»
«Ну, да и ещё за любовь»
Наташа засмеялась:
«О какой любви ты говоришь? Я на десять лет тебя старше!»
«Ну и что? Ты прекрасно сохранилась»
«Скажешь ведь такое!»- Наташка кокетливо вскинула брови.
Выпили за любовь, за весну. С непривычки женщина захмелела. Захотелось ласки, тепла. Вот он рядом, сильный, большой, красивый. Чего теряться?
Она потянулась, зевнула.
Он понял, обнял, поцеловал нежно где-то за ухом.
Лёгкий озноб прошёл по её, давно не испытывающему ласки, телу.
Было невероятно хорошо, легко, радостно. Николай улыбался, гладил Наташкино плечо.
«Что, принцесса? Как тебе?»
«Ничего, сойдёт. Вставай, ненаглядный, хватит нежиться. Электричка когда?»
« А я сегодня не поеду».
«Ещё чего! Поедешь и будешь приезжать тогда, когда я позволю»
«Зачем он мне?»- подумала.
«Всё не серьёзно. И нужно ли крутить ему голову? А собственно, что я теряю? Одинокий мужик, правда, неухоженный, да ничего, отмою. Работает, значит, помогать будет. Одной- тяжело, пенсия- маленькая. Семью ничью не разобью. Никого не заставлю рыдать. А там видно будет. Замуж выходить не обязательно. У дочери своя семья, свои заботы. Во всяком случае, скучно мне не будет».
Два года пролетели быстро. Довольно часто Николай оставался ночевать. Утром он вставал рано, заглядывал бесцеремонно в холодильник, вычищал содержимое и, преспокойно, уезжал на работу. Наташка злилась, но поделать ничего не могла. На замечания по этому поводу, Николай, ничуть не смутившись отвечал:
«Но мы теперь одна семья, тебе жалко?»
«Нет, дорогой, не жалко, но денег ты мне ни разу ещё не давал.
«Ну, Натаха, я же мало получаю, все матери отдаю. Вместе будем, тогда отдавать стану тебе. Подрабатывай сама, сидишь ведь дома».
«Ты чего, дорогой? Я - пенсионерка. Сдурел что ли?»
«А как ты думала с мужчиной спать? Его ещё и кормить надо для этого дела».
Он говорил вполне серьёзно, как-то по - овечьи заглядывая в глаза.
«Ты либо идиот, либо дурак. Я таких критинов никогда не видала»,
«Ну чего ты, Натаха?»
«Тебя ничем не проймёшь. Будто «с гуся вода»- в удивлении уставилась на него Наташка.
Он нежно погладил её по голове, прижал к себе, что-то ласково «замурлыкал».
И она всё простила, улыбнулась, затем расслабившись, получила от близости с ним истинное удовольствие. Читала долго ему свои стихи. Он близоруко жмурился, кивал каждый раз, а иногда хвалил её творения.
«Не любишь ты меня, Ната»- как-то тихо сказал он.
«А за что тебя любить? Ленивый, жадный, да ещё и неряха. Руки не можешь, как следует вымыть. Устала с тобой ругаться.
«Работа, милая, такая. Не понять тебе это».
«Да, да, я совсем неграмотная»- с иронией пропела она.
«Но неприятно. Расстанемся мы с тобой, Николай, вот увидишь. Осточертело мне всё».
«Это как всё? Такой уж я плохой?»- он отвернулся и засопел недовольно.
« Тарелку, хотя бы за собой, один раз помыл».
«Сказала бы и помыл. Но это женские заморочки».
«А мужские? В постели, да?»
«Вот когда приеду насовсем…»
Колька примирительно улыбнулся: « Картошку буду жарить, лук тоже, до золотистого».
« Не густо. Ну, скажи, зачем ты мне такой? Пользы от тебя, одна постель!»
«Так это самое главное, Натуль, а остальное приложится».
«Нет, нет, я не могу больше так. Я долгов наделала выше крыши. Ты приезжаешь слишком часто. Тебе надо купить одежду, твоя настолько страшная…»-Наташка поморщилась
«Мне стыдно с тобой куда-то пойти! Надо мной смеются, говорят мол, старая дура, приютила альфонса»
«Кого, кого?»
«Альфонса!»
«Это с чем его едят?»
«Ну не кретин?»
«Да, да, Наташенька, он самый. Успокойся ты! Это пережитки; одежда, деньги. Мне просто не везёт. Где найти подходящую работу, не знаю…»
«Ты и не искал!»
«Искал, искал, вот тебе крест»,- Николай перекрестился.
Они сидели на диване, смотрели телевизор. Тело его тёплое, манящее, предвещало уют и спокойствие. Думать о плохом совершенно не хотелось. Но вновь мелькнула давно родившаяся мысль:
«Надо расставаться, так продолжаться дальше не может».
Зазвонил телефон. На привычное, «АЛЛО….»- молчали.
И вдруг низкий, до боли знакомый голос произнёс: «Здравствуй, родная!»
«Родная?»- сердце у неё зашлось, кровь со всею силою прилила к лицу.
«Ты? Какими судьбами?»
«Ты одна?»
« А тебя это интересует?»
«Вопросом на вопрос? Это не вежливо как-то!»
«Через двадцать пять лет о вежливости заговорил? А не поздновато ли?»
«Можно я приеду?»- неожиданно спросил он.
«Зачем?»
«На вас посмотреть».
«Это на кого, на вас?»
«На тебя и дочь».
« У дочери семья давно».
«Тем более, с зятем познакомлюсь. Или у меня не осталось никаких прав?»
«А не поздно ли, Семён?»
«Ну, быть рядом никогда не поздно! Неужели замуж вышла?»
«Нет!»- почти выкрикнула Наташка.
« А если бы и вышла, тебе что за дело?»
«Знаю, знаю, всё ещё любишь меня, радость моя!»
« А не пошёл бы ты…»
«Зачем же так грубо?»
Наташка дёрнула плечом.
« У меня гости, пока».
«Наташа!»
«Потом, потом…»
Колька сидел совсем рядом, вжав голову в плечи, дико уставившись на Натаху.
Она быстро положила трубку и отошла к окну.
На землю спускалась ночь. Косые тени от распускающихся деревьев легли вдоль бетонированных дорожек.
Наташка вздохнула, неловко вытерла набежавшую слезу.
«Муж?»-выдавил Николай
«Да».
« А ты его любишь…»- неестественно хрипло сказал он.
«Представляешь, через двадцать с лишним, вспомнил, что мы существуем»- всхлипывая, сказала она.
« Плохо наверное стало, просит приехать, на нас посмотреть с дочерью. У него уже две внучки, а он»- Натаха заревела.
«Сколько лет я ждала этого звонка, а сейчас и не рада вроде бы! Я постоянно убегала от себя, с головой зарывалась в работу, постоянно о чём- то писала, сочиняла, фантазировала, чтобы с ума не сойти, чтобы его образ померк, если не совсем стёрся в моём сознании. Я то и дело, много лет подряд, шептала какие-то заклинания, с просьбой обращалась к Всевышнему вернуть его мне. Я засыпала и просыпалась с именем его. Мне казалось, что он стоит у окна ночью или идёт следом за мной по улице. Я молила, чтобы скорей прошли молодые годы, и наступила старость, когда все чувства притупляются или вовсе исчезают. Я часто ловила себя на том, что в знакомых мужчинах искала его улыбку, манеру держать голову, нараспев произносить слова. И телефон провела в надежде, что он когда- нибудь позвонит мне и скажет привычное уху моему, вот как сейчас: «Здравствуй, родная!»
« Ладно, Николаша, давай пить чай. Ты сегодня домой, или как?»
«Я, пожалуй, пойду вдруг засобирался Николай.
«Ну, куда ты, оставайся, ночь на дворе».
«Нет, нет, я ушёл. Мне, да и тебе надо бы побыть одному. Пока!»
«Завтра придёшь?»
«Не знаю!»
«Ну и чёрт с тобой. Можешь совсем не приходить! Больно ты нужен! Проваливай!»
«Да, я и так знаю, что не больно нужен. Только вот ты мне нужна, очень нужна».
Колька схватил её, прижал к себе, целуя беспорядочно щёки, глаза, губы, волосы, то и дело повторяя:
«Милая моя, милая, любимая. Я хочу быть с тобой рядом постоянно».
«Отстань, ну что ты?»- пыталась вырваться Наташа: «Остынь, успокойся!»
Он внезапно отпустил её:
« Я и слышу, успокойся, не надо, отстань в последнее время особенно часто. Не любишь, знаю, его ждёшь. За какие такие провинности он люб тебе?» А я хочу видеть, как ты просыпаешься утром, ночью чувствовать твоё тело, твою грудь, слышать твоё дыхание. Чем я провинился, Наташа? Что я не так говорю? Чего не так делаю? Ты только скажи и будет так, как ты захочешь!»
«Ладно, собрался уходить, уходи!»
«Что, совсем?»
«Можешь и совсем!»
Наташка широко открыла дверь:
« Ну, иди».
«Да катитесь вы все к чёрту!»- вдруг выплеснула она:
«Никто мне не нужен. Что вы все лезете в мою душу? Что вам нужно от меня?»
Она, плача, убежала в комнату, а он стоял растерянный, не зная уйти или остаться. Наверное, пересилила обида, а может быть ревность, пришедшая первый раз сегодня, или ещё какое-то чувство неведомое до сих пор.
Натаха ничком бросилась на диван. Болело сердце, крутили суставы. Горькие мысли приходили, не разрешая успокоиться. А самое главное, пожаловаться было некому.
Николай позвонил только через две недели:
«Ну, прости меня, Натаха», как-то неестественно жалобно проговорил он.
«Я-дурак, действительно, дурак! И чего взбрыкнул? Зачем уехал, сам не пойму, зачем? Простишь? Не сердись. Буду, слово даю, сдерживать свои эмоции! Честно- честно!Прости а?»
«Ладно, приезжай! Завтра уехать на пару дней надо. Ты меня и проводишь».
Он приехал и привёз пирожки, которые Наталья тут-же выбросила.
«Где взял? Запашок от пирожков, не слышал?»
«Купил на рынке»,- пожал плечами Николай.
«Нет, ты всё-же неисправим», -вздохнула она
«Большой ребёнок!»
Колька счастливо засмеялся:
« Я согласен, Натулька, быть твоим ребёнком. Делай со мной что угодно: пеленай, наказывай, но только не прогоняй».
«Чудной какой-то»,- Наташка улыбнулась.
И всё пошло как прежде. Мужик и не пьющий, и не курящий, а не склеивалось что-то у них, почему? Кто бы ей объяснил?
Мысль о том, что надо бы всё же расстаться не давала ей покоя. А Николай будто бы чувствуя беду, стал приезжать чаще. То посуду вымоет, то мусор вынесет.
Опускаясь перед нею на колени, заискивающе глядя в её глаза, восхищался Наташкиным талантом.
«Поехали ко мне, на дачу»- как-то сказал он.
«Черешня поспела. Поклюём, вкусная до жути! А знаешь, Натулька»- прошептал он, ласкаясь:
« Я, голову быка вылепил из гипса. Говорят, что здорово получилась».
«Ты лепишь?»
«Да так, по мелочи. А голову- впервые. Поехали…»
«Далеко, Коля… Не хочется».
Но увидев опять эти преданные по - собачьи глаза, которые её всё больше раздражали, согласилась.
Дача была крохотная с таким же маленьким домиком с русской печкой.
«Твоя?» - удивилась Наташа.
«Нет, сестры. Она на севере, но может быть, мне отдаст».
«Может быть?»- Натаха скривилась.
Вверху печки красовалась большая бычья голова. На Наташку смотрели огромные, будто налитые кровью глаза, расширенные ноздри внушали неприятное чувство. Казалось, что бык где-то здесь, за печкой, притаился и ждёт удобного момента, чтобы стереть в порошок и её, и домик, и сад.
«Страшно?»- Николай привлёк её к себе.
«Не бойся, я рядом и всегда буду с тобой, если захочешь.
Он поднял её и бережно опустил на топчан, стоявший у противоположной стены.
«Не надо, Николай, грязно здесь. Отстань, отстань, уймись!»
«Каждый раз приезжаю и слышу одно и тоже : « Уймись , отстань, не надо, устала!»- разозлился Колька.
« Я уже забыл запах твоего тела, твоих волос. Почему ты так обращаешься со мной?
У тебя появился кто-то там, из этих выскочек музыкантов? Его пальцы впились в Наташкино плечо.
«Мне больно, Николай, отпусти. Нет у меня никого, и ты мне не нужен. Ну не люблю я тебя! Ты противен мне, понимаешь, противен!»- она села, поправляя растрёпанные волосы.
«Его любишь?»- всё более раздражаясь, спросил Коля.
«Да, его, его люблю и всегда любила и любить буду!»- вызывающе крикнула она.
«Всё ему прощу, только бы приехал!»
«Дура, он тебя предал! Дура!»-Николай наотмашь ударил её по лицу
«Какая же ты… Сколько боли ты мне доставляешь. Я стал на людей «бросаться». Ночью не могу заснуть боюсь, что ты выгонишь меня, вышвырнешь, как собаку за дверь или попросту не откроешь её мне. Ну кто я тебе? Так, любовник, мальчик по вызову, игрушка! Я мечтал всегда быть с тобой, надеялся, что когда- нибудь ты «сменишь гнев на милость». У меня болят мозги, сердце. Раньше и не знал где оно! Ты не хочешь понять, как мне плохо!»
«Прекрати истерику»,- вдруг спокойно сказала она.
« А пощёчину я тебе никогда не прощу. Не приезжай ко мне больше».
Он упал на колени, обхватил её ноги руками, прижался лбом к подолу платья:
«Прости, Наташенька, прости. Не смогу я без тебя. Что мне делать? Я никого так сильно не любил. Прости меня дурака!»
Наташка с силой оттолкнула его: « Успокойся, слюнтяй! Проводи меня до остановки».
Она проснулась рано. Всю ночь снились кошмары, то огромная голова быка, летающая за ней, то злое перекошенное лицо Николая.
Наташа наскоро оделась и вышла на крыльцо.
«Вот и осень пришла»- подумала.
Клён бросил пригоршню багряных листьев к её ногам. Она поднял листок, нежно погладила увядающие прожилки.
Натаха любила осень, пьянящий прохладой насыщенный воздух по утрам, карусель жёлтых листьев, прощальные крики птиц.
Но сегодня на душе было пакостно, как никогда прежде.
Удивительно, но чувство жалости не терзало её. Будто тяжкий груз сбросила, освободила плечи, грудь.
«Жестокая, бездушная?»- удивилась она своим собственным мыслям.
«Он мучается, приезжая, часами простаивает под окном, а я….!»
И вдруг, резко оборвала себя:
«Так честнее, пусть больно, но разом! Не люблю и не хочу обманывать. Значит Богу угодно, чтобы я одна всегда, в этом непредсказуемом мире, коротала дни свои».
И ещё было несколько неприятных встреч с Николаем.
«Посмотри, наверное и ты в списках»,- пропела как-то раз на одном из «поэтических сходняков», Лиля, юный собрат по перу.
Наталья подошла к столику, пересмотрела тоненькие листочки:»Есть, поедет на семинар и она!»
А сзади обхватили плечи, сжали и знакомый голос в ухо шепнул: «Здравствуй, родная!».
Она вздрогнула, повернулась взбешённая.
«Да, как ты смеешь?»- прошипела .
«Смею, я смею, а не он. Прости, не могу без тебя. Может быть, ты передумала?»
Хмурое лицо и более чем всегда, весьма неаккуратная одежда, и запах вина, грязи и ещё чего-то.
«Пьёшь?»
«А чего мне делать прикажете, мадам?. Была любовь, да вся вышла!»
«Найди другую».
«Другую? А мне, кроме тебя никого не надо, понимаешь, ни-ко-го»
« Я на работе напился , такой скандал устроил. Со мною прежде такого и не бывало. Всё из-за тебя, глупая!»
Она отстранила его руки, подошла к толпе ребят.
А он стоял и тупо смотрел на Наташку, затем что-то прокричал ей во след, круто повернулся и вышел.
Долго, очень долго, Николай ходил за ней, как привязанный. А потом Наташка увидела его, беседующим с маленькой довольно неприметной женщиной.
«Гляди», -смеялись подруги: « Твой то, художницу обхаживает!»
Неприятно кольнуло в груди:
«Ревную, что ли? Ерунда, сама этого добивалась!»
А потом сарафанное радио донесло:
«Живёт у неё, перешёл совсем».
« Ну и хорошо, дай ,Бог, им счастья»- отвечала.
Но было неприятно от этой вести. Почему? Наташка и сама не знала.