1
Большая Любовь, как недобрый родитель,
следила всегда
чтобы не было крошек
в углах наших ртов
и каймы под ногтями –
Любовь деспотичная, нудно
твердила о катастрофе
неведомой нам, то далекой
то близкой, как лампа в окне –
*ты никогда не узнаешь, как я страдал
в Логосе из-за невежества твоего*
мы, любовники, робко разоблачались
в ночи войн и сокровищ безумных,
друг о друге печалясь, стараясь
лёгкой шуткой снять напряженье,
ничего не желая – лишь сумерек:
но эта Любовь – вечно с темой:
ночь темнейшая, грифель острейший,
мягчайшее ложе, предательство
жесточайшее тоже. Итак, мы
благословляли друг друга
на придуманном нами наречьи,
звучавшем тише, чем мысли,
как во сне, подсвеченном словом,
доброта в нём – безвариантна,
А эта Любовь, гневливо
искала в законах имя,
что в ночь нашей встречи стёрлось.
2
Грабли меряли луг,
шланг блестел меж нарциссов,
губка мягко ласкала блюдо,
дым легко над камином курился,
гребень двигался, запинаясь,
через чащу душистых волос,
голос плакал в альковной тьме.
Если в счастье исчезли мгновенно –
как же ярко гореть нам в Эдеме?
Богу в прошлое не войти,
только мы проскользнули
взявшись за руки, на коре
яблони вырезав имена.
Одиночества вызвав такси,
я назвал бы прошлого адрес:
1 Фисон Драйв, квартал от Евфрата:
штакетник, мансарда,
погнут обод, и шина сдулась –
учебный велосипед в гараже
ждёт нас, чтобы умчать к дому отца.
(с английского)
A COUPLE IN GARDEN CITY
by D. Nurkse
1
Great Love, like a hostile parent,
always watched us
to see if our nails were clean,
if there were crumbs
at the corners of our mouths—
imperious Love, irascible,
muttered about a catastrophe
we would never know, close
and remote as a lit window—
you will never know how I suffered
in Logos because of your ignorance
and we lovers unbuttoned shyly
in the night of war and amazing wealth,
sad for each other, telling each other
little jokes to make it easier,
wanting nothing except twilight:
but that Love always with a project:
the darkest night; sharpest pencil;
softest pillow; cruelest betrayal;
so we blessed each other
in a language we invented,
more silent than thought,
each word backlit as in a dream
where there is no choice but kindness,
and that Love, furious, searched
among the laws for a single name,
erased on the day we met.
2
The rake splayed on the lawn,
a hose glittered over daffodils,
the brillo pad circled the dish,
smoke hovered above the chimney,
the comb journeyed with many setbacks
through a forest of scented hair,
and the voice cried in a dark room.
If we were lost in a second of happiness,
how bright will we burn in paradise?
Not even God may enter the past
yet we sneaked there
hand in hand and carved our names
in the pith of the apple tree.
If loneliness were a taxi,
I'd give it our old address:
1 Pison Drive, a block from Euphrates:
picket fence, gambrel roof,
bent hoop, bug light, dangling tire,
in the garage a bike with training wheels,
waiting to take us to our father's mansion.