Оранжевые сны сентябрьского заката,
когда ещё полны последнего тепла
и наши города – растущие опята
на перегнивших пнях средневековья зла,
и нищие дворы вчерашних новостроек,
и жёлтые пески заросших пустырей,
и золото того медвяного настоя,
в котором и полынь, и мята, и шалфей.
Все комнаты полны слепительного блеска
В чернильнице горит пионовый фонарь.
Безудержный закат кровавит занавески,
подмешивая в тон кармин и киноварь.
Но сумерки придут и лягут тихой сапой,
и раны зализать захочет вечер дню.
Умоет морду кот облизанною лапой.
И тихо заурчит...
Я день похороню.