И в полночь уходит автобус,
С плеч
падает голова.
Обрастая рыжей растительной плотью
превращается в тыкву
наша с тобой история.
Я почти поэт -
Господь отобрал у меня слова
И взамен вверил мне лишь запутавшиеся строки
под шум колес,
увозящих тебя, им в такт
Я распахнут
Блудливой июльской ночью.
И мелькнут фонари -
в сто сорок четыре столба.
И уходят поля,
плоским рифмованным слогом
Мне тебя не догнать
И, возможно совсем не запомнить тебя.
И уходит автобус -
Несется вдаль,
Проматывая города,
Стирает мое лицо,
В пустынный гул,
заключает мой слабый голос.
Мне на память осталась одна туфля,
Чтобы остановить
и спаять в одно
мои
непослушавшиеся ноги.
горе...
мне
осталась одна туфля,
чтобы сделать меня
прямым деревянный богом.
Близится утро.
В шестом часу
Мне плечи сковал
предрассветный мертвящий холод
Я пою и зову:
"Враг мой ворон!
присядь -
меня пожалей,
в этот час,
когда тыквенный череп
почти пополам расколот
Я оставлен -
я -
чучело средь полей
и ветер гоняет вокруг
изпод колес
облетевший ворох.