Занозою застряло сновиденье,
в котором я, случайный отпускник,
набрёл, блуждая в чаще, на селенье,
безлюдное, как высохший родник.
Голодный, исцарапанный, усталый,
а на ногах - до крови волдыри,
напрасно я стучал в чужие ставни –
никто не отвечал, не отворил,
но чувствовал нутром, спиною мокрой:
не руку жать, не «против» и не «за» -
за мной вослед, из всех дырявых окон,
следили равнодушные глаза.
и в сумерках, таинственных и серых,
ни свечки, ни лампады не зажгли,
видать туда, вне времени, без веры,
не люди жить, а призраки пришли.
... я понял - не найти назад дорогу,
никто попить не вынесет воды:
здесь каждый на других доносит богу,
и каждый одинок в в петле беды.
И я остался там, в избе без крыши,
с пустым ведром и коркой на столе,
не нужный никому, но и не лишний,
(как всё, кто заблудился в том селе)...