На заре отпочивалось

Алекс Манфиш
На заре отпочивалось,
Первый свет упал в подушку.
Я не каюсь и не чванюсь,
Не шепчу «ужель-неужто».

Плыви дальше, чёлн мал-зыбок,
В гости жди, туман чист-хладен.
То ль в тебе, то ль в долгих зимах
Скоро выкупаю пряди.

Но призывно заискрится
Тех любовь, кому мил-дорог,
И, как будто вновь под тридцать,
Улыбнусь, шагнув за сорок.

Не повинно, не победно
Молвлю – пусть освищет глупый, -
Что боюсь я чёрной бездны,
Что не ринусь в вихрь с уступа.

Что уют ценнее страсти,
Что добры Завета строки,
Чьих речений да не застит
Жар соблазна знойноокий.

Жар бесстыжий, словно врана –
Над недвижным телом, - клёкот,
Жар жестокий, словно рана
От тугих опричных плёток.

Жар лихой, как бич ордынца –
По глазам, - за стон полонный…
Мне ль он в грудь стучался-бился,
Создан мыслью воспалённой.

Я ль - перстом воображенья
Зла пучин порой касаясь, -
Как дитя от ворожеи,
Прочь шарахался, спасаясь…

Божьи длани, не помешкав,
Мой обуздывали помысл,
И в пучину дел кромешных
Я не пал, как сбитый колос.

И раскаяньем зализан,
Как метелью первопуток,
Боли след у тех, кто близок,
С кем столь часто был нечуток.

В их сердца – кручиной сломан,
О мечте, чей хрупок яхонт, -
Бил подчас жестоким словом,
Что не пуще ль рук подъятых…

Но, как зыбочка младенца,
Добрый шёпот укачает:
«Плачь не плачь, куда ни денься,
Ты любим… тебя прощают.

А беспутных помышлений
Хищно-мерзостную бездну –
Позабудь! Ты чист -  не тленен, -
Ибо тёмных дел избегнул».

Слёз растратив жемчуг крупный,
Молвлю – славься, Боже спасший;
И вовеки неотступно
Пребывай со мною, Сашей…

На заре отпочивалось;
Звук напева – ждан ли, нЕждан…
То ль ромалэ, то ль чавалэ,
То ли сани в поле снежном.

Отцветай, луг зелен-росен,
Плыви дальше, чёлн мал-зыбок…
В овощном кассирша спросит,
Сколько сыну до призыва.