я спросил, ее ли это рисунки.
- «да».
- «все?»
- «да».
я не стал спрашивать, кем ей приходится мужчина на рисунках,
мне и без этого хватало на сердце гирь.
столько раз рисовать можно только того,
кого любишь и по кому скучаешь.
Джонатан Фоер. Жутко громко & запредельно близко
много раз натыкаться и падать на камни. и давать соленой морской воде омывать песок.
каждый тысячных вздох прерывать на кашель. и ловить руками остатки теплых ветров.
забываться утром, найдя покой в закутаных одеялах, фильмах, и солнце, достающем до пяток.
жалеть небо - ему никогда не достать до меня, и никогда, никогда не оказаться рядом.
по старинке наедине замерзают руки, врятли кто-то узнает, что это холодная кровь.
вырезать звезды на потолке, отчаянно сжигать их и после, опять, предаваться скуке.
только к этому мы были не готовы, никто на самом деле не был готов,
в этом и заключается прелесть, не дающейся укрощению, муки.
динамики через плечо, спутанные наушники, пальцы перекрещены за спиной.
выбор между надеждой и действием очевиден, прост, насколько и лжив.
поставить все на перемотку, потом повтор и в конечном итоге мы остановим, нажав "отбой".
я и забыла уже, каково это, когда в тишине, будто бы термоядерный взрыв.
куча рисунков, штрихи полувидимые на листах, заметки, слова понатыканы тут и там.
это мой мир, самый большой из известных мне, жидится на неуправляемых бунтовщиках.
пока что цел, но расколот. пока что держится и не поддается вражеским ордам и громко кричащим войскам.
звуки ночи едва слышимы из-за гула в ушах,
пожалуйста, не поддавайся на глупых и безотчетный страх.