Чужие живут в больших городах
они женятся, любят друг друга,
им страшно, как они любят друг друга,
любовь происходит в знаках, словах,
а также где-то ещё,
там, куда им не попасть –
Итак, мы едем из аэропорта домой
по страшной жаре, а, над столами склонясь,
режутся доминошники на углу Евклида и Гейтс.
Женщина отжимает сорочку в арке окна.
Двое ребят поглощены игрой,
один изготовился для броска,
другой пялится в небо, открывши рот.
Всё пытается пробудиться:
хлещет вода из гидрантов
рвутся глиссИровать фрисби
из собственных снов
как из комикса рамок –
Пробуя прочность ржавых замкОв,
раздеваем друг друга, лежим,
нагие, наши тела – столбовые пути,
но всё происходит не здесь,
а в мёртвых радугах нефти,
вальяжности сумрака облаков,
в желаньи потока машин
достичь неизвестного пункта,
пока за стеной, в колыбели,
свивая свои пелены,
дитя пробует каждую букву
всех алфавитов, и выпевает
каждый звук из всех языков,
пока не завяжется смысл.
Двух комнат один союз.
Это – транс. Это – счастье.
(с английского)
RETURN TO UNDERHILL ROAD
by D. Nurkse
Strangers live in huge cities,
they get married, they love each other,
it scares them how they love each other,
it happens in words, in signs,
and also somewhere else,
a place they can't reach—
so we drive home from the airport
in the great heat and the domino players
hunch over their card tables
at the corner of Euclid and Gates.
A woman wrings a shirt from a high window.
Two children are locked in a game,
one teetering in a thrower's stance,
one staring at a cloud, open-mouthed:
everything wants to wake up,
water gushes from hydrants,
the frisbees would love to glide
straight out of the frisbee dream
as out of a frame in the comics—
so we negotiate the rusty locks,
undress each other, lie naked,
our bodies are the great roads,
but it happens somewhere else—
in the dead rainbows of spilt oil,
in the hauteur of twilight clouds,
the desire of passing cars
to reach their unknown destination,
while the child in the next room
swathed in her crib
makes every sign in every alphabet
and sings every sound in every language
until it will become a story—
two rooms, one marriage,
this trance, happiness.