* * *
С плеч этих, что заметно потемнели,
спадает море в белых кружевах.
Вновь на себя его ты примеряешь.
В твоём, жена банкира, гардеробе
и Красное, и Жёлтое моря.
* * *
Похоже, мальчик на крючок с наживкой
не рыбу подцепил – саму волну.
Та поднялась, да в море сорвалась.
Терпенье! Белопенным косяком
за валом новый вал идёт на берег.
* * *
Часы. У этих нервный тик. Другие
бестактно врут. Не потакает мастер
их слабостям. Поодаль бьётся море,
на вечность заведённое… А если
в нём тоже перебои слышит он?
* * *
В огромном море тишины ночной
ты – островок. Бессонный. Одинокий.
Нахлынет день, и с ним, многоголосым,
соединившись, как с Большой землёю,
вновь полуостровом почувствуешь себя.
* * *
Подводной лодке штормы не грозят:
в глубинах моря – штиль. Но как отсюда
волнующую даль обозревать ей
подобно теплоходу-верхогляду?
Завидуют друг другу корабли.
* * *
Отныне жить и чайкам, и волнам
в Кетмень-Тюбинской горной котловине.
И небо, будто к раковине ухо,
приникло к ней. И слушает влюблённо
шум молодого моря. Влажный шум.
* * *
В заливе, словно это – кухня моря,
хозяйничает полный сил прибой.
Влажнеет подо мной полоска пляжа,
где тщательно раскатана в лепёшку
возросшая, как на дрожжах, волна.