Сойду в глуши на дальнем полустанке,
Где хвоя сосен грезит янтарём,
Где тешил слух берёзкам звук тальянки,
Где ива с мамой плакали вдвоём.
Где каждый день я разбивал коленки
В забавах без начала, без конца.
И не грозя, висел ремень на стенке
Безвременно ушедшего отца.
С лугов в телеге ехал полусонный,
Примяв траву натруженной спиной.
И каждый встречный вежливый подсолнух
Участливо склонялся надо мной.
Глаз не сомкнуть средь вызревшего злата
Мне стоило немалого труда.
И облака, смущённые закатом,
Держали путь неведомо куда.
Вдали не часто поезда стучали,
В земле рождая недовольный стон.
И неземною, светлою печалью
С небес струился колокольный звон.
В пруду качался месяц, будто пьяный -
Отшельник , сводник , звёздный старожил.
И поцелуй тот первый, как дурманом,
Необъяснимо голову кружил...
Теперь известно мне сколь быстро время,
Лишь гляну в зеркало себе в лицо.
Мне бурный Век своё подставил стремя,
Совсем забыв про старое сельцо.
Кресты церквей и сельского погоста
Роднит одна и та же кривизна.
Вот и на мне, не столь уж частом госте,
Лежит своя, отдельная вина.
Ведь это мало: просто поклоненья
Тому, что ныне - в прахе и в золе.
Хотел бы я, чтобы нашло прощенье
Меня ещё при жизни, на Земле.