Настал июнь, в жаре вечерней
Запели парубки уже,
И бабки из окон ругались
На них в постельном неглиже.
Среди травы степной и сорной
Слетелись комары на бал –
Кто был богач, кто – беспризорный,
Кто молод был, кто – увядал.
За столиком одним весёлым
Сидела пара молодцов,
И не было вне пьяной рюмки
Видать их блажных хоботков.
И много песен уже спели,
И вновь наполнился бокал.
Один комар уж отключился,
А друг его уж чуть не спал.
Но вдруг ребята ободрились,
И, кажется, один из них
Куда-то долго засмотрелся,
И в голове забился стих:
«Сколь замечательны персоны
Пришли сегодня на сей бал –
Что та мадам, что тот месье…
Ох, я порядочком устал!
А та фроуляйн? Ох, та фроуляйн…
Как крылышком взмахнёт она,
И тот пижон, что рядом с ней
Очнётся от любого сна!»
И бал кружит, и степь шумит
В веселье юных комаров,
Танцуют даже старики,
Избавленные от оков.
«Мой друг сердечный, ты послушай,
А что ж тот чинный господин,
Хотя недурен он и молод,
Сидит, скучает всё один?
И почему его зеницы
Всё так же ясны, как сутра,
Хотя уж в пьяненьком блаженстве
Им пребывать давно пора?
Да что же молодецки лапки
Скрестились смирно под столом,
Хотя должны с лихой девицей
На пару жарить каблуком!»
Другой комар вопрос не понял –
«Постой-ка, братец, эт какой?»
«Да вот же, в свитере зелёном,
Затылок чешет что рукой».
«Что? Тот толстяк, который снова
В бокал суёт свой длинный нос
И оторвавшись от хмельного,
Всё курит, словно паровоз?..»
«Да нет же, право, Бог с тобою,
Ты думал, что ли, сей мужик
Дивчине не отдавит ноги,
Как затанцует… Ну, шутник!
Но, кроме шуток, слушай, братец,
Ей-богу, я ведь не о том,
Что только курит свою люльку
Да всех сбивает животом», -
Сказал солидный наш комарик,
Когда от зелья уж и сам
Раздулся как воздушный шарик,
Набрал кровинушки пузан.
«Ах, этот! Друг, да, я заметил
Его лицо среди других,
Младых и жарких, словно пламя
И столь степенных – пожилых…»
Но вдруг прервалась их беседа,
И пуще прежнего стал шум,
Все вдруг куда-то разлетелись
Бегом, комар за комаром.
Внезапно их бармен заметил,
Что запустел у всех бокал,
И в винной бочке стало сухо,
Гостей за зельем он послал.
Вина любого будет лучше
Для каждого из комаров
И предоставит им веселье
Людская, праведная кровь.
И полетели вдаль гуляки,
Спеша догнать других гостей,
Боясь вдруг свой увидеть промах
Средь комариных новостей.
И стихло всё на этом месте,
Остался запах лишь вина,
Остался в свитере комарик
И кучка спящих – два стола.
Ну, да, бармен ещё остался,
Вообще он был довольно мил,
Подсел он к свитерному парню
И дружески заговорил:
«Чего сидишь такой угрюмый?
Балы у нас ведь – о-го-го!
И с дамами ты не танцуешь,
Не наливаешь ничего…
Зачем тогда пришёл приятель?
Я знаю – просто посидеть!
Сюда приходят веселиться,
А не в стакан пустой глазеть!
Лети с гостями, мой приятель
И выпей сладостную кровь,
Спеши, ты их ещё догонишь,
Найдёшь, быть может, там любовь…»
Ответил тот по-философски,
Слегка смутясь и глядя в пол,
Придав словам могучий тембр,
И руки положив на стол:
«Месье бармен, уж вы простите,
Что я с другими не летел,
Но вы, как вижу, жить хотите –
И я пожить всю жизнь хотел».
Бармен никак его не понял:
«Ну ладно, посиди уж тут!»
И тут же с радостью дополнил:
«Сейчас вина нам принесут!»
Прошло порядочное время,
И вновь гудит, звенит бокал,
Но не знаком никто нам боле,
Теперь и бармен новый стал.
За столиком с протёртым верхом
Сидит брадатый старичок
И пьёт вино, прикрыв глазёнки,
Отбросив браду за плечо.
И виден смех в его улыбке,
Видна печаль в его глазах,
Дырявым стал зелёный свитер,
И ждут его на небесах.
Тут, как обычно всё смутилось
И завертелося кругом –
Пустая бочка из-под крови
Стоит теперь в углу вверх дном.
Взлетели в небо джентльмены
И леди, обгоняя их,
И вновь лишь спящие остались.
И с барменом весь зал притих.
Но опустел вдруг дальний столик,
Не видно свитера нигде,
Взлетел теперь и наш комарик,
Лишь почесавшись в бороде.
Летит комарик многолетний,
Летит теперь в последний путь,
Желая перед смертью верной
Повеселиться как-нибудь.