...Но у каждой из нас он такой один
Ты врываешься в мою жизнь, никогда не прося ключей. Как всегда, сумасшедший, веселый. Всегда ничей. И тебя не тревожит совсем, что живу я вполне спокойно, ты всегда возвращаешься, чтобы мне сделать больно. Ты не мальчик. В тебе приютился ад. Ты приходишь — я мысленно бью в набат. Руки дрожью заходятся. Сердце кует замки. Хотя все это зря — мне хватит твоей руки, чтобы вновь надломиться, ссутулиться, растектись и в безумстве своем превратиться в слепую рысь, что несется на встречу к охотничьим, хищным лапам. Ты приходишь без стука. Меня выпиваешь залпом, — как герой, из старого кинофильма сидящий за стойкой бара. Убежавший от нравоучений, от санитаров, что долбят кулаками в двери, столы и уши. Все пытаясь внедрить в него, с кем ему будет лучше. Он сидит весь такой измученный и усталый, плавит кубики льда, доплывает до дна бокала (вспоминая, как ждал ее в суете вокзалов...)
Вот и ты мной зальешь вечерами остатки сердца. Чтоб хоть как-то, хоть временно отогреться от завьюженных, осиротевших будней. Превратить в хоть чуточку многолюдней то, что осталось от скомканных простыней. Извлечешь из меня свою дозу гормона счастья, напоишь феромонами, крепко держа запястья. Обнажишь все эмоции, вывернешь то наружу, что кричало в истерике:
— Он мне совсем не нужен!
Что отныне повержено, напрочь сбито. Что легко убивается пятым глотком мохито (а казалось давно уже пережито...)
Ты всегда такой — бесшабашный и нелогичный. Ты меня разжигаешь, едва ли черкнувши спичкой. Я опять поддаюсь, превращаюсь в совсем ручную. Подневольную истеричку, совсем шальную. Обезумевшую от сильнейшего из влечений. В расхитительницу секунд и таких мгновений, о которых останется лишь молчать. От которых без крыльев могла летать. За которые будет когда-то стыдно, только это потом, а сейчас не видно как по телу ночами струится ток. Как мутнеет разум, как бьет в висок каждый твой наносекундных выдох. Каждый мой миллисекундный вдох (и звонки с давно заученных номеров...)
Ты приходишь ко мне, чтобы вновь ощутить свою силу. Хоть и жизнью потрепан, но также как прежде красивый. Те же жилки на шее, чернее чем ночь ресницы. Те, в которые когда-то смогла влюбиться. И глаза, что так тянут в них раствориться.
Ты приходишь как только перестаешь мне сниться.