Город -
от улицы до камня
на пыльной мостовой -
дорогами, как венами,
прошит он. Кольцевой
не ведал, но до Питера
ему подать рукой,
которая безвременно
потянет за собой,
"оттачивая" пение
в пути и до конца,
надев на безымянные
родные два кольца,
оставит, не доехав,
на полпути меня
решать, куда мне ехать -
вперед или туда,
где было только первое -
и крики, и шаги,
и книги мои первые ,
и первые огни...
И первое признание,
и первое "прости",
и первое желание
куда-нибудь уйти,
объехать, переехать,
вернуться и... Идти
по этим ясным скверам.
И, кажется, пройти
могу я километры
по этому пути -
такому мне родному,
такому дорогому,
что сердце разрывается,
шагая по больному...
И столь непостоянная
моя в ответ душа
играет постоянную
мелодию "меня".
И столько теплоты
рождается, когда
в одежды золотые
в начале октября
деревья под окном моим
одеты и, любя,
качаются, вальсируя,
и приглашают на
осеннюю прогулку
по пыльной мостовой,
пройтись по переулку,
опавшего листвой...