Священномученика иерея Тимофея,

Пострадавшие за Христа
13 июля (30 июня ст.ст.)
Священномученика иерея Тимофея, преподобномученика архимандрита Феогена, мученика Иоанна.
Священномученика иерея Тимофея

(Петропавловский Тимофей Александрович, +13.07.1918)

Священномученик Тимофей – Тимофей Александрович Петропавловский – был рукоположен во священника в 1913 году ко храму в честь Рождества Богородицы в селе Золотоношки Стерлитамакского уезда Уфимской губернии (ныне село Золотоношка Стерлитамакского района, республика Башкортостан).

30 июня 1918 года он отслужил литургию, а затем молебен апостолу Тимофею и мученице Софии с акафистом. Читая Евангелие, приуроченное к чтениям мученикам, он с каким-то особенным чувством, обратившим на себя внимание многих молящихся, прочел слова Господа: «не бойтесь убивающих тело...», восприняв их в тот момент как напутствие и укрепление для себя самого в грядущих страданиях.

В этот день в село Золотоношки прибыл отряд красногвардейцев во главе с уроженцем этого села по фамилии Гарбуз и с ними несколько плененных ими жителей соседнего села. Часть местных жителей встретила отряд с хлебом-солью, иные, стоя даже на коленях, надеясь умилостивить этим жестоких карателей, так как жителями села незадолго до этого была послана дружественная делегация к войскам чехословаков, противостоявшим тогда большевикам. Отец Тимофей не пошел встречать отряд красногвардейцев и не позволил жене унижаться перед карателями.

Спустя час после прибытия красногвардейцев в село, он лицом к лицу столкнулся с Гарбузом, который тут же ему объявил, что он его арестовывает и приговаривает к повешению. Готовый к мученическому концу, священник попросил, чтобы повешение было заменено расстрелом. Каратель согласился, и отца Тимофея поставили к стене амбара и расстреляли, а вместе с ним расстреляли арестованных ранее в соседнем селе четырех мужчин и женщину. Торжественные похороны каратели запретили устраивать и даже супруге священника не разрешили проводить тело с гробом на кладбище. Погребение пастыря-мученика и всех с ним убитых совершил иеромонах Алексеевского монастыря.

По материалам сайта Регионального Общественного Фонда ПАМЯТЬ МУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ.

Страница новомученика в Базе данных ПСТГУ
Преподобномученика архимандрита Феогена

(Козырев Василий Львович, +12.07.1939)

Увеличить изображение
Преподобномученик Феоген родился 27 января 1862 года в городе Санкт-Петербурге в семье служащего конюшенного ведомства при царском дворце Льва Козырева и в крещении был наречен Василием. Окончив на казенный счет Александровскую гимназию, Василий с 1877 года также стал служить при конюшнях дворцового ведомства. После большевистcкого переворота в 1917 году конюшенное ведомство было передано автобазе, и до выхода на пенсию в 1924 году Василий Львович служил здесь кладовщиком, а затем переехал в город Мещовск Калужской области и поселился при одном из монастырей; в том же году он был пострижен в монашество с именем Феоген.

В 1926 году епископ Мосальский, викарий Калужской епархии Герман (Вейнберг) рукоположил монаха Феогена во иеромонаха, возвел во игумена и благословил быть своим духовником. Отец Феоген жил сначала в Мещовске, затем в Мосальске; в 1928 году он переехал вместе с епископом Германом в Бугуруслан, куда владыка был назначен викарием, а в 1930 году с получением епископом Германом самостоятельной кафедры переехал вместе с ним в Алма-Ату. Здесь он стал служить вместе с владыкой в Никольском соборе. Весной 1932 года епископ Герман возвел игумена Феогена в сан архимандрита.

Епископ Герман и архимандрит Феоген жили при соборе, где кроме них жили монахини, присматривавшие за храмом. В начале декабря 1932 года мать начальника местного ОГПУ, придя к монахиням, сказала: «Мой сын послал меня предупредить, что в ночь на 10 декабря всех ваших священников арестуют. Никому поначалу не велел говорить, а только из-за того, что жалко ему меня, зная, что я церковь люблю, сказал: “Пойди и скажи сестрам”».

Всенощная 9 декабря 1932 года под праздник в честь иконы Божией Матери «Знамение» была отслужена особенно торжественно. После всенощной монахини, епископ Герман и архимандрит Феоген ушли в свои кельи. Около одиннадцати часов ночи к Никольскому собору подошли сотрудники ОГПУ и сразу же прошли в комнату епископа и архимандрита и арестовали их, а затем повели в тюрьму ОГПУ.

Архимандрита Феогена обвинили в том, что он «входил в руководящий центр организации, содействовал в работе по нелегальной переброске за кордон представителей от организации с целью закрепления блока с белоэмигрантскими кругами...». Отвечая на вопросы следователя, архимандрит Феоген сказал: «Живя в одной комнате с епископом Германом, мне приходилось наблюдать, что к нему заходили ссыльные священники и епископы. Обычно между ними и епископом Германом велись разговоры в плоскости ознакомления с вопросом, откуда прибыли ссыльные, на сколько осуждены, где раньше служили... Причт Никольской церкви оказывал денежную помощь ссыльным, но в каком размере, сказать не могу. У нас вообще существовала система оказывать помощь ссыльным, но велся ли учет выдаваемым суммам, я не знаю. Ко мне, как к исповеднику, часто обращались крестьяне с вопросом, можно ли идти в колхозы. Я им отвечал: “Главное не забывайте Бога, с Ним везде будет хорошо...”».

25 июня 1933 года тройка при ПП ОГПУ приговорила отца Феогена к трем годам ссылки в Западную Сибирь, и он был отправлен в город Тара Омской области. Здоровье его в это время стало столь слабым, что 5 мая 1934 года он был досрочно освобожден из ссылки и вернулся в Алма-Ату, где снова стал служить в Никольском соборе. Ему шел семьдесят третий год. В начале марта 1935 года отец Феоген вышел за штат и уехал в Петроград, надеясь здесь дожить свои последние годы, но власти отказали ему в прописке, и он был вынужден вернуться в Алма-Ату и здесь снова стал служить в Никольском соборе.

18 апреля 1935 года отец Феоген был вновь арестован. Ему предъявили те же самые, что и в предыдущий раз, обвинения в поддерживании отношений с находящимися в Китае эмигрантами, в помощи ссыльным и в антисоветской агитации.

– При каких обстоятельствах вы встретились с китайским консулом? – спросил его следователь.
– В начале апреля 1935 года меня пригласили на кладбище для отпевания умершей, прибывшей из Китая, фамилии ее я не знаю. Во время отпевания прибыл китайский консул. Прибывший из Китая спросил, желаю ли я переехать в Китай, обещая устроить проезд, ссылаясь при этом на китайского консула. Я от поездки отказался в присутствии китайского консула.
– Признаете ли себя виновным в предъявленном вам обвинении и в чем именно?
– Виновным в предъявленном мне обвинении не признаю, – ответил архимандрит Феоген.

В обвинительном заключении следователь написал: «Будучи осужденным, Козырев своих контрреволюционных убеждений не изменил и, находясь в городе Алма-Ата, продолжал контрреволюционную деятельность. Произведенным следствием... установлено враждебное отношение его к советской власти... ».

22 июля 1935 года Особое Совещание при НКВД приговорило архимандрита Феогена к трем годам ссылки в Казахстан. В 1936 году его перевели в Чимкент, и здесь 1 ноября 1936 года он снова был арестован по обвинению в антисоветской деятельности, в участии в создании нелегальной общины и рассказах об исцелениях от имеющихся у него частиц святых мощей.

– Следствию известно, что цель вашего приезда в Чимкент заключалась в том, что вы решили принять участие в организации нелегальной общины... Признаете ли это? – спросил его следователь.
– Участия в организации нелегальной общины... я не принимал.
– Следствие зачитывает вам показания... из которых видно, что вы принимали участие в организации нелегальной общины. Следствие требует правдивых показаний.
– Мое участие в организации нелегальной общины заключалось разве лишь в том, что я посещал молитвенный дом и тем самым привлек туда верующих, так как среди верующих я пользовался авторитетом; что же касается другого участия в деле организации общины, то, повторяю, что я не был организатором ее.
– Следствию известно, что среди верующих вы распространяли провокационные слухи о наличии у вас святых мощей. Дайте следствию показания об этом.
– Действительно, я имел небольшой серебряный крест, в который была заделана частица святых мощей святой Анны Кашинской; крест этот дала мне одна игумения в 1929 году в Бугуруслане. Крест этот я постоянно носил с собой, и некоторые из верующих прикладывались к нему, и я говорил, что в нем святые мощи.
– Следствию известно, что за благословение святыми мощами вы собирали деньги с верующих, посещавших нелегальный молитвенный дом.
– Посещая молитвенный дом, я получал от верующих деньги как материальную помощь, но за благословение мощами денег я не получал.

21 мая 1937 года тройка НКВД приговорила архимандрита Феогена «за участие в контрреволюционной группе церковников» к пяти годам ссылки в Северную область. Архимандрит Феоген был сослан в город Сыктывкар Коми области, куда прибыл в июле 1937 года; здесь в это время жили сосланные сюда епископы, священники и миряне; впоследствии многие из них были арестованы за свою принадлежность к Православной Церкви.

29 апреля 1938 года были арестованы епископ Стефан (Знамировский), архимандрит Феоген (Козырев) и другие священники и миряне и заключены в тюрьму в Сыктывкаре. Епископа Стефана обвиняли в том, что он, входя в контрреволюционную группу, помогал ссыльным, и в частности архимандриту Феогену, передав ему через некую женщину пять рублей и записку с просьбой помолиться о его здоровье, так как он в то время тяжело болел. Епископ Стефан и архимандрит Феоген не были ранее друг с другом знакомы и в первый раз увиделись в местном отделении НКВД, куда они приходили как ссыльные для отметки.

Допросы архимандрита Феогена продолжались с 29 июня по 11 сентября 1938 года.

– Виновным себя не признаю.
– Вы проводили контрреволюционную деятельность. Дайте показания по существу! – требовал от него следователь.
– Контрреволюционной деятельности я не проводил.
– Следствием установлено это. Почему вы это отрицаете?
– Отрицаю потому, что контрреволюционную работу я не проводил.
– Вы клеветали на советскую власть, заявляя, что сейчас идет гонение со стороны советской власти на религию. Признаете это?
– Нет, этого с моей стороны не было.
– Следствием установлено, что вы имели связь с епископом Знамировским. Последний вам оказывал материальную помощь. Почему отрицаете это?
– С епископом Знамировским я лично знаком не был. На квартире его я не бывал, и он тоже у меня не бывал. Деньги в сумме пяти рублей от Знамировского получил через незнакомую мне женщину.
– Вы вели агитацию против обновленцев, называя их еретиками и раскольниками и что они действуют заодно с советской властью и всячески притесняют тихоновцев. Признаете это?
– Не отрицаю, что обновленцев я действительно называл еретиками, потому что они нарушают церковный устав, допускают брак епископов и двоеженство священников.
– В конце марта 1938 года вы распространяли контрреволюционные слухи, что в Алма-Ате арестовано все православное духовенство. Признаете это?
– Не признаю. Этого я никому не говорил.

10 сентября 1938 года следствие было закончено и материалы дела направлены на рассмотрение закрытого суда. На суде, начавшемся 23 марта 1939 года, архимандрит Феоген категорично отверг все выдвинутые против него обвинения. На следующий день был зачитан приговор. Архимандрит Феоген был приговорен к пяти годам лишения свободы с последующим поражением в правах на пять лет. 27 марта он отправил в Верховный суд кассационную жалобу; он писал, что не признает себя виновным, кроме того, никто в судебном заседании не подтвердил ведшихся будто бы им контрреволюционных разговоров. Он просил учесть его престарелый возраст и снизить меру наказания, как слишком суровую. Архимандриту Феогену было в это время семьдесят семь лет.

15 июля 1939 года Верховный суд отклонил кассационные жалобы осужденных, так как по мнению суда «их просьба удовлетворению не подлежит, так как мера наказания судом определена с учетом личностей осужденных», что означало их принадлежность к Православной Церкви. Архимандрит Феоген (Козырев) скончался в тюрьме 12 июля 1939 года в день празднования памяти первоверховных апостолов Петра и Павла и был погребен в безвестной могиле.

По материалам сайта Регионального Общественного Фонда ПАМЯТЬ МУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ.

Страница новомученика в Базе данных ПСТГУ: о. Феоген (Козырев).
Мученика Иоанна

(Демидов Иван, +13.07.1944)

Мученик Иоанн родился 27 сентября 1907 года в деревне Андреево Запонорской волости Богородского уезда Московской губернии в семье богатого крестьянина Ивана Панкратьевича Демидова. Брат Ивана Панкратьевича, Матвей, был владельцем небольшой шелкокрутильной фабрики, на которой работало около пятидесяти человек. В свое время братья разделили имущество, и Матвей Панкратьевич стал единоличным владельцем фабрики, а Иван Панкратьевич стал исполнять некоторые фабричные заказы у себя на дому. Семья Ивана Панкратьевича была на редкость благочестивой, и в самый тяжелый для Русской Православной Церкви период, во времена гонений от безбожников, его сын и дочь стали старостами храмов, дочь – Троицкой церкви в селе Аверкиево, а сын Иван – Покровской церкви в селе Запонорье; успев окончить до прихода советской власти сельскую школу, он помогал отцу по хозяйству.

В 1929 году Иван был призван в армию и служил в артиллерийском полку, квартировавшем в городе Моршанске Тамбовской области. Иван не скрывал, что он человек верующий, и политруки всячески пытались склонить его к отказу от веры. Он писал из армии домой отцу: «Дорогой папаша! Каждый день специально надо мной сидит политрук и все уговаривает снять нательный крестик. Но я твоего благословения не брошу. Перетерплю все. Святые отцы муки разные терпели, и я перетерплю, а вере православной не изменю».

Вернувшись из армии, Иван стал работать вместе с отцом в своем хозяйстве. В 1933 году, уступая просьбам крестьян, он согласился стать старостой в Покровской церкви в селе Запонорье. В том же году его арестовали и приговорили к четырем месяцам заключения в исправительно-трудовом лагере за невыполнение им, как единоличником, сельскохозяйственных обязательств, данных ему государством. В 1935 году он снова был приговорен к шести месяцам заключения в исправительно-трудовом лагере за неуплату налогов. Вернувшись из заключения, он устроился работать на строительство школы в Павловом Посаде, а затем, в 1937 году, – рабочим на лесопильном заводе в Дрезне. Но где бы он ни работал, он никогда не забывал, что он православный человек и церковный староста, и всегда был озабочен тем, совершается ли в Покровском храме богослужение. После того, как храм лишился постоянного священника, он стал привозить священника из города, и тот совершал требы в домах прихожан. Это и явилось причиной ареста Ивана.

В справке на его арест сотрудники НКВД написали: «Иван Иванович Демидов... является инициатором внедрения религиозной пропаганды на селе. Систематически организовывает богослужение по дворам колхозников, является сельским церковным старостой... Пользуясь набожностью части колхозников... он... настраивает колхозников против колхоза, говоря, что “колхозы противны Богу... колхоз есть безбожество. Я в него никогда не пойду, потому что я верующий и веру православную не продам. Сейчас у власти не поймешь кто... нашу православную веру хотят загнать неизвестно куда. Но я уверен, что... Церкви не одолеет никто и никогда”.

Будучи церковным... старостой, Демидов... ведет большую религиозную пропаганду на селе... В результате... молодежь села отстраняется от общественно- политической жизни... Все перечисленные факты подтверждаются агентурными материалами и негласными допросами свидетелей».

Допрошенные свидетели показали, что, «являясь церковным старостой церкви в Запонорье, Демидов в пасхальные дни 1937 года привез в деревни Андреево и Сумино попа для религиозной пропаганды, снабдив... подложными документами сельсовета о том, что ему разрешается совершать свободно богослужения».

Иван был арестован в доме своей сестры в Дрезне 22 августа 1937 года и заключен в ногинскую тюрьму.

– С какого года вы церковный староста запонорской церкви? – спросил его следователь.
– С 1933 года.
– Как вы попали в церковные старосты?
– По просьбе верующих, которые об этом просили меня в церкви после службы.
– Много верующих в вашей запонорской церкви?
– К церкви приписано всего семь дворов, а посещают церковь немного больше.
– Следствие располагает материалами, что вы, являясь гармонистом и группируя вокруг себя подростков села, сочиняли и исполняли контрреволюционные частушки, направленные по адресу вождя народов и советской власти. Признаете себя в этом виновным?
– Да, я являюсь гармонистом, и около двора я изредка наигрывал на гармонике, но контрреволюционных частушек я никогда не сочинял и не исполнял и виновным себя в этом не признаю.
– Следствие располагает материалами, что вы, являясь членом контрреволюционной церковной группировки, получали задания через свою сестру проводить контрреволюционную деятельность на селе по развалу колхоза. Признаете себя в этом виновным?
– Сестру свою... я посещал... но никаких заданий в духе контрреволюционной деятельности я от нее не получал и виновным себя в этом не признаю.

После первых допросов Ивана Ивановича не вызывали на допросы в течение месяца, и только когда следствие было закончено, другой уже следователь, словно для того, чтобы убедиться, что действительно имеет дело с верующим человеком, еще раз допросил его.

– С какого времени вы являетесь церковным старостой? – спросил он.
– С 1933 года я состою церковным старостой при церкви села Запонорье... До настоящего времени являюсь верующим, – ответил исповедник.

– 11 октября 1937 года тройка НКВД приговорила Ивана Демидова к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в поселок Кульдур Бирского района Хабаровского края, в Буреинский железнодорожный лагерь НКВД.

– В 1939 году Иван Иванович отправил заявление с просьбой пересмотреть дело и приговор как неправый. 20 сентября 1939 года ему был послан ответ областного прокурора: «В жалобе отказать».

– Находясь в заключении, он ни от кого не скрывал, что он человек верующий и был на родине церковным старостой, и, когда его спрашивали о его вере и уповании, он отвечал на это прямо, нисколько не смущаясь, и всегда опирался в своих ответах на слова Священного Писания. Сотрудники оперативного отдела лагеря стали искать повод, чтобы открыть против него новое дело.

– В апреле 1942 года они допросили заключенных, работавших вместе с Иваном Демидовым, добиваясь от них лжесвидетельств, и те показали, что тот будто бы вел антисоветские разговоры и был враждебно настроен к советской власти, говорил, что осужден за свои религиозные убеждения и что в прошлом был церковным старостой, что, будучи старостой, отстаивал храм от закрытия; когда разговаривал на религиозные темы, то всегда говорил определенно, что Бог есть. О том, что он был человеком верующим, знали все заключенные бригады. В присутствии заключенных он пел церковные песнопения и молился. 1 мая 1942 года Иван Демидов был арестован и заключен в лагерный изолятор.

– Вам предъявляется обвинение в совершенном вами преступлении, предусмотренном 58-й статьей; поняли ли вы это и признаете ли себя виновным в предъявленном вам обвинении? – спросил его следователь.
– В предъявленном мне обвинении по 58-й статье виновным себя не признаю, так как я никогда никакой контрреволюционной агитации не проводил.
– Что вы еще желаете показать по существу предъявленного вам обвинения?
– Больше показать ничего не могу.

Следователи стали проводить очные ставки между лжесвидетелями и обвиняемым. Услышав, насколько лживо те показывают, Иван, отвергнув все лжесвидетельства, отказался подписывать протоколы очных ставок. И следователь снова допросил его.

– Материалами следствия, показаниями свидетелей и очными ставками установлено, что вы на почве религиозных убеждений среди заключенных проводили антисоветскую агитацию пораженческого и клеветнического характера. Расскажите об этом по существу и подробно, – потребовал от него следователь.
– Показания свидетелей на очной ставке в отношении того, что я рассказывал, что на воле был церковным старостой, соответствуют действительности, я их подтверждаю, так как это истина и об этом я говорил, но в отношении антисоветских высказываний – этого с моей стороны не было, и это я не подтверждаю... Никакой пораженческой и клеветнической агитации я не проводил.

24 сентября следствие было закончено, и Ивану Демидову были даны для ознакомления материалы дела. Ознакомившись с ними, он заявил дежурному сотруднику НКВД, что с материалами ознакомился, но подписывать протокол об окончании следствия не будет. Тот спросил почему, на что Иван категорично и спокойно ответил, что не желает объяснять и причину.

2 ноября 1942 года дело было рассмотрено в закрытом заседании Постоянной сессией областного суда Еврейской Автономной Республики Хабаровского края. После оглашения обвинительного заключения, объемом в одну страницу, судья спросил Ивана, понятно ли ему обвинительное заключение и признает ли он себя виновным.

– Обвинение мне понятно. Виновным себя не признаю. Никакими контрреволюционными разговорами не занимался, – ответил Иван.

После этого были допрошены вызванные в суд лжесвидетели и зачитаны показания лжесвидетелей отсутствующих и снова допрошен подсудимый; на все вопросы судьи Иван категорично ответил, что показания лжесвидетелей не содержат в себе правды. Суд удалился на совещание, а затем зачитал приговор – к десяти годам лишения свободы с содержанием в исправительно-трудовых лагерях НКВД и поражением в правах после отбытия наказания на пять лет.

Староста Иван Иванович Демидов скончался 13 июля 1944 года в центральной больнице лагеря на станции Известковая и на следующий день был погребен в безвестной могиле на лагерном кладбище.

По материалам сайта Регионального Общественного Фонда ПАМЯТЬ МУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ.

Страница новомученика в Базе данных ПСТГУ