Уходят все –
кто тихо, кто со скрипом,
кто бодрячком, кто в раже,
кто ползком...
А он,
разбудоражив души хрипом,
остался –
как застрявший в горле ком.
Остался –
гамаюном и провидцем,
неутолимой жаждой
лечь на дно...
И не дано
ему со мной проститься,
а мне вот с ним
расстаться не дано.
___
***
На одних осях нас выносили
Кони из подножных ям на кряж.
И гремел набатом над Россией
Голос с хрипотцою – в доску наш.
Не молился, не просил пощады.
С эшафота в лики он шагнул.
Пересмешки тех, кто были рады,
Заглушил толпы за гробом гул.
За его гитарой крестным ходом
Нынче мы идём под струнный звон.
Был он неудобным, неугодным...
Ну и где они? И где вот – он!
Голову склоню перед надгробьем.
Тренькнет на стене струна навзрыд.
Время – вскачь... А мы ещё торопим
Больше высечь искр из-под копыт...
Не уняться ни тоске, ни пылу.
Выпить бы... Да кто же там нальёт?
Вот ведь как – беда заходит с тылу
И ломает под ногами лёд.
Только зря, что ль, по уму и силе
Выбран путь – была, мол, не была?!
Скольких вон на кряжи выносили
Кони, закусивши удила...