Едва он вышел за порог,
Как род культуру превозмог:
Безумие ведет дела,
А воля – словно век спала
Вне духа нашего и тела,
Лишив природу ремесла.
И глупость сразу ввысь взлетела –
Престол шуту преподнесла,
Везде она успела.
Я много мог бы рассказать,
Но я вам – ни отец, ни мать,
И да, родная голова
Бывает чаще всех права.
Поэтому решай, мой друг,
Какие мысли, чьи слова
Тебе вплести в свой тайный круг
Причин и следствий лишь сперва,
Ведь разум твой упруг.
Быть может, этот стих – клише,
Трюизм, брюзжания туше:
Кто голым в этот свет придет,
Правитель, вор иль виршеплет,
Обратно взять одно он сможет –
Лишь то, что миру отдает.
Он вспомнит все на смертном ложе,
Когда закончится полет.
Но долго ждать негоже.
Пластмасса пачкает узор
Великих вод и крепких гор;
Кривое зеркало гроша
Затмило блеск ночной Ковша,
Отправив солнце на покой.
А общество, что тот левша,
Выводит правою рукой
Кривые знаки не спеша.
Хоть вешайся, хоть пой!
Таков наш мир земной – ура.
Любить его давно пора,
И с чистым помыслом, не вдруг,
Пойдет по свету мысли плуг
В руках умелых мудреца
И всей природы верных слуг.
С улыбкой каждого лица
Зазеленеет жизни луг…
Опять и снова.
Без конца.