Та, что рядом, по утрам одевается,
чуть обласканная сонным мужчиною,
на работу, порознь с ним, отправляется,
не желая быть для сплетен причиною.
Нестабильна эта связь, переменчива,
не фиксируется сканером офиса...
тихо ждёт душа заветного вечера,
чтоб в объятия любимого броситься.
Он внушает: я - не ряженый-суженый,
окольцовывать нам, в общем-то, нечего,
говорит: рубашкой свежей да ужином,
мол, и сам себя всегда обеспечивал.
Нынче ужин на столе - ею поданый,
пеньюарчик ловко сброшен кокетливый,
и - в империю любви - робкой подданной:
он такой ведь у неё привередливый...
Безупречной надо быть, соответствовать
предпочтениям его вседозволенным,
даже чуточку порой раболепствовать,
веря в помощь от иконок намоленных.
И любить - всей чистотой нерастраченной
подлатав сердечко с прежними ранами -
своего сорокалетнего мальчика,
непростого, но такого желанного.
Ждёт и верит: будет всё по-хорошему,
и, не сковано условностью светскою,
продолжением ушедшего прошлого,
глянет в будущее личико детское...
И травинки станут ярко-зелёными,
а росинки - изумительно-вкусными,
не сожители, а просто - влюблённые -
клад отыщут под листами капустными...
Как суровый взгляд мужской просветляется,
растревоженный счастливым мгновением...
...А безропотной капусте да аистам
отвечать опять за деторождение...
Лина Лучникова 2012 г.