Грома покатились из мая в июнь,
На смену жаре подступает прохлада,
И чувствую я колыхание струн,
Натянутых страстно над розовым адом.
Я слышу призывную песнь наготы,
Жужжание пчёл, за нектаром спешащих,
Вхожу я в промытую до чистоты
Недавними ливнями тёмную чащу.
А чаща забыла и платьице снять,
Меня обнимая горячей истомой,
И почву свою позволяет вминать,
Как будто сама ко мне страшно влекома.
Набухшая, тёплая, влажная цель
Другими стрелками немного разъята,
Как молнии росчерк, проявится щель,
В которую чаща сквозит виновато.
Я в чащу вхожу, как в покинутый дом,
В котором резвились недавние гунны,
И меркнет за гривой листвы окоём,
И чувствует плоть, как колеблются струны.
И я открываю неведомый мир,
Хотя его многие знают, наверно,
И пьёт мою кровь ненасытный вампир
Так голодно, словно попался я первым.
За ним комариные тучи летят…
О Боже мой! Чаща меня искусала…
Глаза её снова охотой горят:
Знать выпитой крови и зуда ей мало.