Блеснёт пенсне – «карету мне, карету»,
и вечным оцарапаны стилом
с чахоточными ятями декреты
под лампочкой над письменным столом.
последний лист цепляется за ветку
октябрьских сатурналий, но затем
писатель навещает контрразведку
писатель обещает новых тем,
там правды – ни в ногах, ни в полиграфе,
и новенький рождественский рассказ
серей свинца военных типографий
и тяжелее типографских касс.
когда порвут на все четыре трети
трехцветный шёлк, багровым перекрыв,
он встретит ту, которую… он встретит,
чтоб не успеть в Одессу или в Крым.
и будет только так, а не иначе,
и свёрстаны петитом словари,
и свет горит, и вечер только начат,
и нет нужды в прошедшем говорить.