Ключица прислоняется к ключице.
На кость ложится кость.
Чудесный шелест кожи, что скользит по гладкой коже,
Еще чужой вчера и незнакомой,
Разбавит (как шампанское – мартини) неудавшуюся злость.
В потухших пальцах сигарета тлеет,
А взбалмошную голову скрывает одеяло.
Вам горько, остро и тепло, и не умеет
Никто, кроме нее, так тихо говорить и мало.
Духами пахнет терпкими как вина Аргентины
И шерстью всех живых джунгарских хомяков.
Застынете вдвоем, как две плотины,
Отгородившие два океана бесконечных слов.
Останетесь нечаянно под пледом чутким,
Оскалившись, как две акулы из других времен.
И шум пивнухи цокольного этажа, чудовищный и жуткий,
Вам будет безразличен, пусть никто и не влюблен.
Он замолчит от музыки, в которой растворяется дыхание.
Нечаянно упал из рук твой телефон. Бросай.
За стенкой кто-то произносит на прощание:
"Не надо провожать. Пока. Давай".
230712