Царь и воитель.
Следом – эскорт.
Завтра – баталия Аустерлица.
«Полноте, князь, городить небылицы!
Славою руссов я ли не горд?..
Помню… а как же… марши… и фрунт…
хитрость манёвров…скачки… знамёна…
врут – не осилить… право же, врут
Буонапарта Наполеона».
(Царь по-французски это сказал.
Видно, забыл про запрет: по-французски
слОва не молвить… что сам подписал:
мол, самодержец… совести русской).
«Ах, государь, не на Гатчине спор, –
молвил Кутузов, кланяясь низко. –
Русские головы класть под топор…
гоже ли это в поле австрийском?
Бог и Россия нам не…»
«А я
смею заметить: полки боевые
двинуты будут во славу России
мною… без вас»…
И подумал: «Goujat*».
…Царь растворился в давности лет,
сделав историю битвы с французом.
Впавший в немилость, о русской земле
в поле австрийском плакал Кутузов.
Плакал… кляня своеволье царей…
плакал… предвидя пепел столицы,
жуткую славу русских смертей…
Нет! Не в сраженье под Аустерлицем.
*здесь: (фр.) хам, наглец