Бережет, как зеницу ока,
Свою вольность постылую он,
Но все чаще ему одиноко:
То ли вой на луну, то ли стон.
Холод дрожью по вздыбленной холке
И болотной тоскою в глазах
Одиночество серого волка
И скрываемый тщательно страх
Слабость выпустить с болью наружу,
Но придется ошейник надеть -
А для волка что может быть хуже,
Чем закованным в цепь умереть?
Иль из миски кормиться все годы,
Уподобившись брешущим псам?
И он давится этой свободой,
Без которой не выживет сам.
Пьет сквозь зубы ядреное пойло
И осевшую горечью муть.
Он останется жить на воле
Все равно, вопреки, как-нибудь…