Никто
не слышал от меня ни ложных обещаний,
ни клятв
о верности при целовании креста,
что буду
верен всем, а потому слеза прощаний
не трогает,
как тень пожухлого черёмухи куста.
Я не хочу
прослыть (и быть) ревнивым скандалистом,
ни обожателем
потливых ревностью двуногих кляч,
и не по мне,
чтоб утром, чистым и искристым,
по окнам
соплями висел бы чей-нибудь скулёжный плач.
С годами
не хочу стать старцем иссушённым,
с глазами
полными собачьею тоской,
с отдышкой,
в надежде исступлённым,
за жизнь
цепляющимся скрюченной рукой.