В его руке не кисть и не мелок,
И сам он в черном, будто Мефистофель,
И в пять минут изрезанный листок
Он превращает в чей-то легкий профиль.
И острых ножниц ровный белый свет
В его зрачке мерцает, будто в яме.
На белом фоне черный силуэт -
Живая тень, прибитая гвоздями.
И, словно боль, достигшая черты,
К его виску стекает капля пота.
На воплощенье дьявольской мечты
Похожа эта адская работа.
А я о том в лицо ему скажу
И назову Малевичем притворно,
И свой портрет, пожалуй, закажу,
Но по-другому: белое на черном.
Он мне ответит, что ужасно рад,
Что он таким сравненьем даже тронут.
И вдруг на черный тоненький квадрат,
Смеясь, наклеит белую ворону.