Рассекая улицу и взгляды,
Идет в лохмотьях оборванец.
И не нужны ему наряды.
В народе он зовется - старец.
Давно уже никто не бросит и куска хлеба в подаянье.
И закрывают люди уши от наречивых покаяний.
Привык к отшельнической жизни,
Образ безумия приняв.
Для всех он еще один нищий,
Потерявший всякий страх.
Терпя голод и мученья,
Телесных и душевных ран,
Все молит об освобождении
людей от сладострастных ран.
Никто не спросит - о чем просит
Старец в молитве у дверей.
Рука не просит подаянья,-
«В чем смысл его бесцельных дней?»
И шепчут – «это юродивый»…
И боязнь к нему и страсть.
Убогий, странный одиночка,
Имеющий такую власть
Свободы. над собой и человеком.
Который не боится наготы
Души, с греховными страстями,
И просто верующей души.
И будет странствовать,
С любовью, принимая мирской ад.
Замерзнув, как-нибудь зимою,
У подножия небесных врат…
И счастье это и проклятье-
Дар правду смело говорить.
Всегда считался юродивым
Тот, сумел кто с Богом в сердце жить.