СЕВЕРНЫЕ ЭТЮДЫ
1
О северах написаны тома.
Они и правда,разные во многом:
Яранги где-то,
Где-то шик-дома.
Ухабы где-то.
Где-то стол-дороги..
Одних морозы сушат чуть не год.
Другие в модно-стильных одеяньях.
И где-то перенаселен народ.
А где-то пере- только расстоянья.
Но только это все же севера.
Туда попавшего в пути начале
Сшибает с ног представшая дыра,
Советуя в обратный путь отчалить.
И уезжают,не ступив на твердь,
Любители наживы и комфорта.
Оно и к лучшему,не засоряют ведь
Суровой жизни севера аорту.
И потому в ней кровь всегда чиста,
Как и вода колодцев ледниковых.
Вошедший в Север, с чистого листа
Начнет рождаться в ощущеньях новых.
И станет не востребован багаж
Прошедшей жизни,даже самой жгучей.
Здесь есть кураж.
Но здесь иной кураж,
Который лечит и который учит.
2
Колымский север…
Пробирает дрожь.
Одно названье отдает ознобом.
Здесь лагерями утверждалась ложь
И хоронилась правда высшей пробы.
Здесь,взрезав сопки,в глубь материка
Колымской трассы протянулась лента
Из скудного тюремного пайка
И утвердилась на костлявой ренте.
Надежно утвердилась,на века.
У трассы свой неписаный закон.
Его нарушить – стать всегда изгоем.
Здесь просто жизнь поставлена на кон.
И всякий знает,что это такое.
Здесь не взывают,если вдруг беда.
Не голосуют,умоляя робко.
С намеком первым из машин всегда
Спасательная вырастает пробка.
И в чувстве локтя смысл особый тут.
Без мелочно циничного расчета.
Не бросят друга здесь,не предадут.
На трассе братство высшего полета.
И этой ауры нарушить не дано.
Она – объединяющая сила –
Законом трассным стала так давно…
И исключенья стойко все сносила.
Ах трасса,трасса!
Автомагистраль
Тебе в подметки не годится даже.
Щебеночно-грунтовая спираль
Такое новичку на ней покажет!
От Магадана в глубь материка
Она несется разбитно и строго.
Не дрогнет пусть водителя рука,
Когда его начнет пытать дорога,
Взбираясь серпантином в перевал,
Сжимая сердце крутизной обочин –
Держи баранку,заработай балл,
Который испытаньем напророчен.
Лишь на вершине станет все ясней:
Коснется небо крыльями кабины.
И будут приходить тебе во сне
Тревожной жизни сладкие картины.
А с перевала - вниз.
На тормозах:
Входить в изгибы ювелирно надо.
От напряженья рябь идет в глазах.
Но на душе особенная радость,
Что ты сумел,не дрогнул.
Что не сник.
Преодолел и страх,и дрожь в коленях…
И в собственных глазах ты так велик!
И горд собой без слов,до опьяненья.
Из этих чувств рождается Шофер.
А этого по всем оценкам много.
Отметки ставит здесь не тренажер –
Земли колымской главная дорога.
Она – Дорога жизни без прикрас:
Людьми и грузами заполнена до края,
Не зная отдыха,
Натужно,
Вечный час
Безмолвие колымское взрывает.
Зависят от надежности ее
Поселков,прислонившихся к дороге,
Здоровье и скупое бытие.
А этого не могут дать и боги..
Отходит трасса щедро в рукава,
Ведущие к неброским поселеньям.
Но здесь уже особая глава,
И требует иного освещенья.
3
До Урала земля рассвечена
Мегаполисов иллюминацией.
Словно розгами ,вся иссечена
Разношерстными коммуникациями.
Поглядишь с высоты полетовой,
Когда солнца стухает зарево,
От Москвы до Урала-батюшки
Не земля,а сплошное марево.
За Уралом все реже сполохи,
Больше сгустками-одиночками.
А под Севера Крайнего пологом
Жизнь видна лишь скупыми точками,
Друг от друга в такой далекости –
Не хватает иллюминатора.
Там живут у судьбы в убогости
Жизни странные гладиаторы.
Были первые,но не вольные:
По призыву да по этапу.
Одни,молодостью довольные,
Восхищенные шли по трапу,
Удивляясь суровой дерзости
Магаданского проявления,
Далеки от реальной трезвости
И оценочности явления.
Были молоды,жизнерадостны,
Были дерзостны и настойчивы.
Они верили всякой разности,
Что идеями напророчили.
И столкнувшись со всей суровостью,
Все же не спасовали,вынесли
Испытание перед совестью,
Из души своей страхи вытесня.
А другие,конвоем стиснуты,
Принимали как данность времени
Годы,что приговором свистнуты
И нагружены тяжким бременем.
Да из трюма на трап не каждому
Суждено было обозначиться.
Никому было и не важно то,
Кем оставшиеся оплачутся.
И пошли мерзлотою вечною,
Оставляя могилы братские,
Строить самую человечную
Трассу жизни и жизнь не царскую.
Утверждалось бараков зодчество.
Возникали поселки куцие.
Образовывались сообщества,
Где ходила,как мера,унция.
Пядь за пядью просторы Севера
Обживали проходцы первые.
И уже не скулили неверы,
Успокоились слишком нервные.
Стало ясно:земля богатая
И поверхностью и недрами.
Даже просто кайло с лопатою
Были часто по-царски щедрыми.
Потянулись в края неясные,
Миражами судьбы манимые,
Люди бойкие,люди разные,
Одиаково одержимые.
Наполнялись поселки,ширились.
Утверждались ремесла нужные.
Люди по-настоящему жилились
И сбивались в команды дружные.
Подозрительность,недоверие
Растоплялись суровой бытностью.
Стали верить,что жизни тернии
Только вместе и можно вынести.
Стали локоть друг друга чувствовать,
Сострадать.
Не злобиться попусту.
Ложе выбросили прокрустово
И зажили легко и попросту.
В годы самой суровой сложности,
Когда жизнь угрожала пропастью,
Выходили из невозможности
Добротою ведь,а не подлостью
В этом аура силы Севера,
Очищающее значение.
Подчинялись тому и неверы,
Попадая в ее течение.
4
Природа для души всегда бальзам.
А северная – верное леченье.
Когда в душе рождается гроза
И трудно угадать ее теченье,
Рюкзак и время – лучшие врачи.
Стекает с потом из души худое.
Почувствуешь,злобиться нет причин.
И бить горшки отчаянно не стоит.
Горит костер.
Журчит вода ручья.
А тишина вокруг стоит такая!
И лапой лиственница с твоего плеча
Налет цивилизации сметает.
У возвращения упругий шаг.
И блеск в глазах.
И добрая улыбка…
Природе человек не враг,не враг,не враг…
Да вот в друзья торопится не шибко.
Взорвать.
Срубить.
Под корень извести
И хладнокровно под колеса бросить…
Таких примеров…
Как же их простить?
Да и прощенья-то никто не просит.
Ведет команды алчный блеск в глазах.
А оглянуться,оглянуться стоит:
Взмутилась ледниковая слеза,
Земля уже от возмущенья стонет.
И мир живой застыл на рубеже,
Вопрос вопросов»быть – не быть»решая.
Потомков нам учить на муляже,
Коль мы идем,основы разрушая.
И от природы все берем,берем
Бесцеремонно,алчно,жадно,силой
И чувствуем себя царем. Царем!
А царство-то пощады запросило.
И кажется,уж рядом тот порог,
Перешагнуть который – преступленье.
Там для души ни тропок,ни дорог…
Лишь тишины безмолвной исступленье.
Ее нарушить некому уже:
Там в клочья варварски разорваны одежды.
И нам дождаться ли на этом рубеже
Рождения погубленной надежды.
Мы знаем,день всегда сменяет ночь.
Порядок этот изменить – пустое.
Но даже день уходит быстро прочь,
Не в силах видеть варварство такое.
А над землею неба бирюза.
Оно в распадки,кажется,упало.
В ручьях вода – чистейшая слеза –
Из кладовых мерзлотных арсеналов.
Тайга жива еще. Жива пока.
Дает приют всему и кормит щедро.
На ней живущему на долгие века
Земля сама свои откроет недра.
Не торопись лишь их опустошить.
Пустыня в жизни ничего не стоит.
Сложнее ,явно,не прожить,а жить.
И жизнь свою в согласьи с миром строить.
У каждого желанья свой порог.
У каждого желаний уйма,масса.
Из кладовой возьми себе пирог.
Но так возьми,чтоб полнились запасы.
Чтобы порог в желаньях не пройти.
И равновесье не нарушить всуе,
В своих желаньях разумом найти
Сумей всегда средину золотую.
И будет мир прекрасен и здоров.
И в миг,когда в душе твоей потемки,
Иль, так бывает,наломешь дров,
Бери тогда походную котомку.
Иди,себе прокладывая путь.
Тайга тебе всегда откроет двери,
Целебным духом переполнит грудь,
Поможет вновь тебе в себя поверить.
И в этом смысл единства бытия.
Закон особый. Только хрупкий очень.
В своих делах,в своих открытиях
Не торопись,будь ювелирно точен.