Воздушные замки рассыпались в прах,
лишь только песок на разбитых губах,
и старые песни замолкли,
не видно их даже в бинокли.
По прежнему гордо ступаю на плац,
но шаг не уверен, не шаг, а эрзац,
а ветер сбивает походку,
как дряхлую старую лодку.
Иду, ковыляя на обе ноги,
и режу, и режу шальные круги
по острову, как по ущелью,
совсем не осталось веселья.
Казалось спокойно, пора отдыхать,
Гренаду оставить, в шезлонге лежать,
и солнцу с утра предаваться,
но как же мне с этим справляться.
Не хочет душа оставаться в тени,
всё лезет по склону, ломая клешни,
сбивается, бьётся и плачет,
ведь жизненный счёт не оплачен.
Ещё бы хоть разик залезть на бугор,
а может взлететь на высокий забор,
оттуда взглянуть на страницу,
что сам написал про зарницу.
Сомнения гложут, сбивают с пути,
но кто мне сказал, что пора мне уйти,
пошлю - ка я всех, как бывало,
мечи я кую, не орала.