Смешалось всё: телеги, кони, люди,
Барон пучок волос тянул во сне,
Ростова раскраснелась: "Свадьба будет!" –
Безухов ей почудился в окне.
Французы, немцы были на войне...
Да, о коне: осталась половина,
Но – лучшая. "Мой славный господине... " –
Хрипела Дездемона. Горловина
Была просторной. Кислым – Каберне.
(Нет, Блок топил свою печаль в вине,
А гадость ту глушил сантехник Вася).
Француз обмёрзший лепетал: "Сдавайся!",
Хрустальный каблучок искал паркет.
И вдруг на сцене вспыхнул яркий свет.
"Орлы и куропатки, люди, львы.."
– Ох, не сносить Емельке головы!
"...рогатые олени, пауки..." –
...двумя перстами, взмахами руки.
"...Морские звёзды, неприметны глазу, –
Все жизни, завершив печальный круг,
Угасли...."
Не случайно и не вдруг
Мне снится сон до боли непонятный.
Проснулась и сижу – рассвет помятый
Белеет в не зашторенном окне,
На ушко шепчет еле слышно мне:
«Созрели сливы, ночью прибыл август.
Июль в поспешном бегстве бросил агрус
На колких ветках…»
Я, нарвав букет
Из чернобрывцев, провожать чуть свет
Его иду – с десятого перрона.
Но опоздала, поезд с места тронул...
Оранжевыми звёздами букет
Светил в моей руке ему вослед...
P.S. Нет, грустным будто получился стих...
Давайте лучше так, пока не стих
Шуршащий Музы шлейф – последний штрих...
...Хрипевшей ей мавр повторял: "Умри!.."
Невинный луч младенческой зари
Меня опять позвал в поводыри...