Во времена, воспетые Гомером, о коих вспоминаем и досель,
Жил с Пенелопой, как супруг примерный, ну очень хитроумный Одиссей.
Но счастья не бывает без изъяна: когда б он в гинекей не постучал,
Она всегда чего-нибудь вязала, ну, и супруг, понятно, заскучал...
- Живу я тут спокойно, тихо, мирно, дворец построил – многим не чета,
Оливу посадил и сделал сына, а смысла в жизни нету ни черта.
Ему царица молвит: - Знаешь, милый, тебя я возле юбки не держу.
Сходи до Трои, мозг мне не насилуй, я в это время свитер довяжу.
И вот, покамест, хлопая ушами, муж пропадал в скитаниях лихих,
Как муравьи на сахар, набежали со всех концов Эллады женихи.
И ну чинить разор и поруганье – дебоши, пьянки, форменный Содом.
Их общества царица избегала, в светёлке подпирая дверь столом.
Но не уймутся пьяные нахалы: - Царица, покажи своё лицо!
Ты никогда, наверно, не видала таких, как мы, удалых молодцов!
Ну, прямо озверели, не иначе… Вздыхала Пенелопа: - Во народ...
Какие женихи к чертям собачьим, когда тут схема напрочь не идёт.
Докучных кавалеров не люблю я, ступайте, покурите на крыльце…
Покуда воротник не прикетлюю, не заикайтесь даже о венце.
Так много лет она водила за нос заезжих ухажёров всех мастей,
И то, что днём как будто бы вязалось, ночами распускалось без затей.
Но прекратились все её мытарства, когда в один прекрасный вечер вдруг
Вернулся наконец-таки из странствий царице Зевсом даденный супруг.
- Что вижу я, дражайшая супруга! Запущен дом и сын растёт шпаной!
Пожалуй, разведусь я на досуге с такой никчёмной, ветреной женой!
В скитаниях, гонимый Посейдоном, от Сциллы и Харибды я ушёл,
По Стиксу даже сплавился с Хароном, тепла и женской ласки был лишён!
Она ему: - Вы все так говорите, я мифы эти знаю наперёд,
Иди-ка ты назад к своей Харибде, а может, к Сцилле, пёс их разберёт!
Пока ты там, на острове у Кирки, бананы с ананасами жевал,
Тут каждый день уборка-варка-стирка, и я ещё никчемная жена!
Ты лучше, муженёк, не пой мне песни, а с сыном потолкуй, раз ты отец,
Да потеплее, слышишь ты, оденься, я свитер довязала наконец!
Давай оставим злобные нападки, иди, мой руки, и садись за стол,
Отметим встречу красным полусладким – налью тебе, любимый, граммов сто.
Понятно, спорить с бабой нету смысла – напялил кофту, выпил, закусил…
И так с домашней пищи разморился, что даже извиненья попросил.
А много ль мужику для счастья надо? Олива… Дом… Красавица-жена…
А тут, что сознавать весьма отрадно, ещё и рукодельница она.
иллюстрация - картина Джона Уотерхауса "Пенелопа, ждущая Одиссея", 1890г