Съвременна басня
Имало едно време…
Не, баснята си е за наше време,
За наша, българска Овца –
Самотница, със дух сломен
И Вълк – торговец, бизнесмен.
Овцата бродеше в гората
С тежка мъка на душата.
Животът й бе тежко бреме.
Вдовица стана тя без време.
Мъжът й даден бе курбан
За мюсюльманския Байрам.
Децата й? Едно замина
С богат арабин за чужбина.
(Подкарал беше цяло стадо
От поколението младо).
Козел подмами дъщерята
В един бардак отвъд Гората.
А третото от глад умря,
Че безработна беше тя,
А бе и бедна, безимотна,
Останала сама сиротна.
В Гората и зелената трева,
Наследство на Вълка била.
«Деца да рождам? Не, за Бога!
Нито искам, нито мога» -
Ридае нашата Овчица. –
А тъй обичам аз дечица!»
С тежки мисли във главата
Тя бродеше сама в гората.
Ала от глад й причерня…
Пред ручей някакъв се спря
Поне водица да отпие,
Че скоро слънце ще се скрие,
А тя е толкоз уморена,
От глад и жажда – изтощена.
Но тъкмо свеждаше глава,
Вълкът пред нея изрева:
- Как смееш тука да се спираш?
Пред моя ручей се намираш.
Крадеш от моята вода,
Попаднала си във беда!
- Но, моля Ви се, господине,
Случайно аз от тука минах!
Не знаех, че е Ваш терен,
А ручеят бе тъй студен!
Смирете, моля, своя яд!
Умирах аз от жажда, глад.
- Не! Тук табелите СА ясни –
Води, гори, треви прекрасни –
Реституирани СА вече! –
Надменно сообственикът рече.
- Да, сторила си грях голям,
Законно мога да те ям!
Да бе по-млада, крехка, млечна,
Постъпил бих аз «по-човечно».
Навярно бих те задържал,
На чужденците бих дал.
Не, по-добре да те изям,
А кожата ти ще продам.
***
Прости, народе мой злочест,
Сравних те със овчица днес!
Но шом мълчиш, навел главата
Пред всяка наглост всепризната,
Оставяш се да те крадат
И кожата ти да дерат,
Да те доят, да те продават,
Без хляб и чест да те оставят,
Застънал до ушите в нужда
А рожбите ти да прокуждат,
Кажи ми, как да те сравня
На герба български с льва?
С ИЗВИНЕНИЯМИ (перевод П.Голубкова)
«Давным-давно…» - для басен непременное...
Но эта «басня» - будет современная…
Про скромную болгарскую Овцу,
Ужасно одинокую, унылую,
Что с Волком как-то раз, лицом к лицу,
В лесу столкнулась, где не раз гуляла, милая,
С тяжелой мукой на душе
От беспросветной жизни бремени,
Вдовой оставшейся уже,
Поскольку муж погиб без времени,
Став жертвой мусульманского Байрама…
И у детей – печальная судьбина…
Одну – араб, в составе каравана
Овечек юных - вывез на чужбину…
Другую – старый козел соблазнил,
И в дом публичный продал беззаботно,
А третью – дикий голод подкосил…
Овца – одна, бедна и безработна…
В горах – моря некошеной травы,
Но они – Волка собственность, увы…
«Рожать детей?!. Упаси, Боже!..
Кормить детей тех будет кто же?!.»
С той тяжкой думой в голове,
Гуляя по чужой траве,
Голодная Овца, ничья –
Остановилась у ручья…
Решила хоть воды напиться:
Вон солнышко уже садится,
Она же голодна, устала,
И страх, от жажды, потеряла…
Но, только отпила глоток,
Как перед нею – вырос Волк…
- Как смеешь мою воду пить
И Волчий, мой – ручей мутить?!.
Не оберешься ты беды
За кражу крупную воды!..
- О, господин, за что беда?!.
Случайно я зашла сюда…
Не знала, чья эта земля…
Молю, простите Вы меня!..
И не мутила я ручей,
И думала, что он – ничей…
- Ну нет! И барану понятно,
Что это всё теперь – приватно!..
Я – собственник угодий всех!..
Ты ж – совершила тяжкий грех…
И потому, вполне резонно,
Я съесть тебя могу – законно!..
- Я ж молода!.. Грешна, конечно,
Но можно б как-то человечно?..
- Нет, в прошлом гуманизм остался,
По заграницам затерялся…
Нет, лучше съем тебя я сам,
А шкуру – шорнику продам…
***
Прости, несчастный мой народ,
Что я сравнил тебя с овцою!
Но что ж ты, молча, терпишь гнет,
Склонившись долу головою
Пред всякой наглостью открытой,
Ей позволяя воровать,
Чтобы, добравшись до «корыта» -
С тебя, народ, три шкуры драть?!.
Доить тебя, и продавать,
Без хлеба, чести оставлять,
Чтоб, даже по уши в нужде –
Ты стона не издал нигде!..
Скажи, как сравнивать тебя
Со ЛЬВОМ с болгарского герба?!.