В распадке сопок бирюзовых,
в глуши болотцев камышовых,
у чёрных пней, средь нор ужовых,
напав на след,
он, наконец-то, вдруг нашёл их,
спустя семь лет.
Вон тот – чей нос красней рубина –
стрелял тогда из карабина.
Тигрицу – выстрелом единым –
сразил в висок.
Другой – худющий, как жердина –
держал мешок.
Семь лет!.. Торя в тайге тропинки,
хребтом, сдирая паутинки,
держал он в памяти картинки
расправы той
и мыслил лишь о поединке
с лихой четой.
Годами шёл за ними следом,
как воин к доблестным победам.
Ведомый тем кошмарным бредом,
их не простил.
Он не был тигром-людоедом,
он просто... мстил.
И вот, подкравшись к бивуаку,
подобно злому вурдалаку,
увидел он у пня собаку,
тех двух хмырей.
И, рыкнув, ринулся в атаку
на егерей.
* * *
Три дня спустя, на том же месте
я был и видел сцену мести:
Людская плоть – шагов на двести –
немая тишь.
И рыжий клок тигриной шерсти
качал камыш.
(картинка из интернета)