...Возле Успенского собора - там, у лестницы, где сидят попрошайки-профессионалы, - она шла, и кто-то окликнул. Она обернулась, встретилась взглядом, остановилась, улыбнулась и поздоровалась. Он молчал, не зная, что сказать. Она терпеливо ждала, глядя ему в глаза, но зрительно охватывая целиком - небольшой, сосредоточенный, сильные пальцы рук, тихий и незаметный, имя её произносит...произносит. Чистая мятая рубашка, целая с советской поры, никаких взяток, никаких левых заработков - разве что, репетиторство, - холостяк, женщин нет, дома "стара ненька" исправно заполняет книжки за коммунальные расходы и готовит гуляш из лёгких с подливой. "Смачного, сынку....". И на работу. Где одни женщины. Одинокие или с детьми, болезнями, нехваткой денег, паразитами-мужьями или любовниками. Работа, работа, работа. Лучшее, что у него есть. Но с той первой встречи на дне рождения друга он её имя...произносит.
И бьют колокола.
Спроси номер телефона, бьют они.
Что я могу ей дать? бьют они.
Она молча ждёт, и он произносит её имя.
- Так ты говорила, в том колодце чистейшая вода?
- Да - криниця. Я могу дать адрес.
- Спасибо, не надо, я знаю.
И бьют колокола. Скажи ему свой телефон. А что я смогу ему дать? - самому сильному из всех...
И бьют колокола. Он произносит её имя. Прощаясь.
Как приятно нравится таким, как он, думает она, ожидая, когда разморозятся лёгкие, слабым утюгом выглаживая рубашку сына. Чистая криниця, поётся ей.