Моя страна, простите, не Россия. Моя страна отнюдь не Беларусь. Я не пророк, не критик, не мессия. Позвольте, я сперва определюсь: я был рождён в Союзе. И отсюда встаёт вопрос в извечной глубине; и коли я, простите, не Иуда – то весь Союз небезразличен мне!
Переступив законы и пределы, страна моя, ты ощупью бредешь к неверному и страшному уделу – сквозь смуты, кровь, невежество и ложь. Заложница своей судьбы проклятой, особых и нехоженых путей – трудом, вином, отчаяньем и матом воспитываешь ты родных детей. Ненужность, оглашённая свободой, объявленная властью кабала... Да был ли год – да что там, хоть полгода! – когда б ты не боролась, а жила?! Как то, что брат идёт войной на брата, не потрясает хладные умы? Какая сволочь в этом виновата – в том, до чего теперь дожили мы?! Нам не свернуть с означенной дороги, не изменить, не вырвать естества; мы так убоги, так к себе жестоки – большой Иван, Не Помнящий Родства... Мы крещены своим особым духом, которого нерусским не понять, и зреет на душе давно и глухо погибельная наша благодать…
Как тяжело дается осознанье бессилия и лишности – при том, когда на зависть или в наказанье не обделён ни сердцем, ни умом! Но у черты последней и мятежной шевелится, зажатая в кулак, бессмысленная жалкая надежда...
– На что?
– Да ни на что, а просто так...