Весенняя прогулка по Центру
(из цикла "Памяти Москвы")
Два дерева. Напротив дом мой.
Деревья старые. Дом старый.
М. Цветаева
Ах Арбат, мой Арбат...
Б. Окуджава
Хожу
по руинам.
Разглядываю
пепелища.
Несколько детей оживляют
скорчившийся пейзаж.
В спутницах у меня -
серьёзная грустная девочка.
Уцепилась за мою руку. -
Я, когда мне было шесть лет.
– Смотри, смотри - и запомни:
Центра больше
не будет.
Брошенные, населённые
только офисами дома.
Теперь здесь на окнах – решётки.
Повсюду – железные двери.
Теперь здесь нельзя прорваться.
Теперь здесь дороги нет.
...А на месте автостоянки
прежде был старый домик.
А этот – "отреставрировали".
Право, лучше б снесли!
...Весна издыхает конкретно
среди чужих экскрементов.
Дворики, дворики, дворики...
– Решётки. Секьюрити. Банк.
Гетто для новых русских.
И для старых – всё то же гетто.
– Отчаянно зеленеют
ветки обрубленных пней.
...По руинам и пепелищам,
по задворкам чужого Арбата.
– Ах, бросьте ныть,
Булат Шалвович,
всё гораздо страшней!
Торчит новодел стеклянистый.
Помойки воняют рыбой.
И призраки не вернутся:
секьюрити не велит.
Чужие в окошках люди,
и нету моих деревьев,
правительство едет в Кремль,
и завывает проспект.
– Ах, Марина Ивановна,
Мы с Вами соседи по дому.
Но там теперь Ваш музей,
А дома – а дома нет.
...Руины и пепелища.
Катаются дети на роликах.
И во дворе литмузея
харкает пьяный мужик.
А в бледном весеннем небе
висит над Москвой проклятье.
Спаситель стучится в свой храм,
но там не нужны бомжи.
апрель 1998
Борисоглебский переулок. Тополя напротив цветаевского дома.
Тот, что справа, срубили.
коллаж из архивных фото автора
Примечание 2014 г.
Теперь срубили и последний Тополь. Ничего не осталось. Голый газон.