* * *
Уйти в себя.
Так далеко,
чтоб не достали.
И погрузиться разом, с головой.
Проигнорировать
калеку-нищего в метро,
и беженку в подземном переходе
не услышать.
И не помочь накрашенной мамаше,
аскающей у центровой аптеки
"ребёнку на лекарства".
Нет ближних у меня.
– Не возлюблю!
Пусть попытается настигнуть мир меня –
вселенским запахом мочи,
рекламой
очередных мехов,
зубов,
прокладок, –
пусть по тротуарам
вальяжно катят иномарки,
пускай мне в окна смотрят стройки,
и Реконструкция Прокрустом
мой город загоняет в западню...
– Пускай всё так.
Пусть срублены деревья
у дома старого.
А дом – снесён чуть не до основанья
и новоделом пялится.
Пускай мой город
вдруг оборотнем стал
и оказался
вовсе не моим...
– Но всё же,
на рассвете,
когда спят нищие, собаки, иномарки,
когда черёмухи обломанные ветви
еще неясно проступают сквозь туман, –
на этом бледном, призрачном рассвете,
подобном лику
обетованной смерти,
– О, на рассвете он ещё живет!
Асфальт безгрешен.
Розовеют лужи.
Миражны башни.
Гаснут фонари.
...Но вот
петлёй охватит горло неизбежность,
замкнёт замок дорога Кольцевая,
исчезнет город-призрак,
словно Геркуланум.
Замолкнет всё.
И грянет так внезапно
мелодия фальшивящего дня.
1999